Объяснив ситуацию Этрусу, Роман также довёл до его сведения, что запасов воды, которыми они располагали на данный момент, могло не хватить, чтобы преодолеть нелёгкий путь до Белаир-Траура. Им в любом случае пришлось бы дожидаться где-нибудь затишья бури.
Уговорить Кайлая оказалось гораздо сложнее. Сонитанин был ранен: во время схватки с похитителями его ударили по глазам веткой, и теперь слипшиеся веки не открывались. Эрни Керниган всю дорого вёл его за руку, и даже теперь не отходил от спасителя, во всём помогая ему. Когда же Ольга Николаевна попыталась приблизиться к сонитанину, чтобы помочь, мальчишка взвился как разъярённый тигр и запретил Витале использовать свои способности, ссылаясь на то, что у сонитан и людей разная физиология.
Странное поведение обоих насторожило землян; но когда Кайлай услышал о подземных катакомбах, ведущих вглубь земли, он устроил настоящую истерику! Сонитанин умолял землян не ходить в тоннели, пытался вытащить Кернигана на поверхность и вёл себя совершено как безумный. Роману Евгеньевичу пришлось связать его вместе с Ламмоксом и оставить под охраной Виталия Снегирёва, пока остальные уцелевшие члены колонии отправились изучать удивительные знаки.
Кайлай выглядел совершенно подавленным, сидя на холодном полу пещеры. Он молчал, несмотря на упорные попытки Ламмокса разговорить пришельца. Похоже, лаборант питал слабую надежду переманить связанного сонитанина на свою сторону, и с его помощью бежать. Он знал, что его ждёт, когда Этрус разберётся с насущными проблемами, поэтому использовал последний шанс. Зорко следящий за этими манипуляциями Снегирёв никаких попыток помешать ему не делал, поэтому Ламмокс в конец обнаглел, открытым текстом призывая Кайлая исправить положение:
- Вот так всегда и бывает, когда связываешься с военными, приятель! Сначала они твои друзья, а потом ты получаешь нож в спину. Если бы я знал, что всё так обернётся, никогда не пустил бы этих моргиналов на станцию! Ведь гибель Геленджика это, наверняка, их штучки!
Иван поперхнулся, уловив предостерегающий взгляд Снегирёва, но всё же продолжил шёпотом:
- С этими землянами нельзя иметь дел, они как ядовитые змеи! Но ты мог бы всё исправить, ещё не поздно бросить их здесь!..
Внезапно острый крик заставил всех подпрыгнуть от неожиданности. Виталий быстро достал нож, но тревога оказалась преждевременной - это беременная женщина, которая не приходила в себя уже несколько суток, внезапно очнулась. Однако её пробуждение стало одним истошным воплем боли. Сжав худыми пальцами подстилку из опавшей листвы, каторжанка кричала в холодный осенний воздух, пытаясь через горло выплеснуть горькую муку. Все попытки успокоить её ни к чему не привели - женщина продолжала надрывно кричать, прерываясь сухими рыданиями.
- О, Боже, да она же рожает!- испуганно вскрикнул Ламмокс, заметив, что у бывшей подопытной отошли воды.
Виталий, не готовый к такому развитию событий, растерялся, не зная чем помочь, или как вызвать на помощь остальных землян. Его подохранные вели себя не лучше: Ламмокс вдруг страшно побелел и вспотел, а сонитанин, до того молчавший, принялся уговаривать Снегирёва отпустить его за остальными. Находясь в затруднительном положении, Виталий почти поддался на страстные уговоры Кайлая, но его спасло появление землян в проходе, которые также услышали отчаянные крики женщины.
На своём относительно спокойном веку Ксении ещё не доводилось бывать в роли акушера у людей; но из старых двумерных фильмов, которые не в пример современным гиперобъёмным новинкам освещали самые разнообразные аспекты человеческой жизни, она приблизительно представляла, как принимали роды врачи начала двадцать первого века. Уверенности ей это не прибавляло, но всё же лучше чем ничего, тем более что по глазам Ольги Николаевны Ксения поняла - женщине это тоже в новинку, и нужно стараться вести себя как можно спокойнее, дабы не накалять и без того напряжённую обстановку.