Кайлай старался не шуметь: он чувствовал, что впереди ждёт западня, но деваться было некуда - его загнали, словно крысу, в клетку с одним выходом. За следующим поворотом появилось ещё одно отверстие, закрытое решёткой и ведущее вниз. Моля про себя, чтобы комната под вентиляцией оказалась заурядной подсобкой, Кайлай сделал ещё несколько неуверенных ползков вперёд и понял, что случилось страшное: поднялись шум и крики, решётка упала, а в отверстие нырнула гибкая металлическая петля и обхватила его голову и руку. Кайлай рванулся назад, но петля быстро затянулась, и от удушья его пока спасало лишь то, что попавшая в петлю кисть не давала канату плотно обхватить шею.
- Прекратите сопротивление и спускайтесь вниз! Мы не причиним вам вреда!
Жонс понял, что на этот раз он по-настоящему попался. Грудь сдавило бешенством и паническим страхом, на глазах появились слёзы животного ужаса. Кайлай начал дёргаться и извиваться, наверное, ещё туже затягивая петлю, но теперь он плохо соображал. Неожиданно его действия принесли успех - голова выскользнула из петли, и только рука осталась теперь уже в мёртвом плену. Сотрудники корабля продолжали диктовать ему заверения в безопасности и просили добровольно спуститься, петля неумолимо тянула вниз, и Кайлай уже до крови расцарапал пальцы, цепляясь за острые края вентиляции. От одной только мысли, что его поймают, и начнут изучать, как подопытное животное, что он станет первым сонитанином, который разоблачил свою Родину и предал Сониту - у Жонса свело судорогой конечности.
Снизу послышалось шевеление: к краю вентиляции приставили лестницу, и в это мгновение Кайлай осознал, что сейчас по ней взберётся человек, чтобы добраться до НЕГО. Дикий страх придал мужества: сонитанин приставил сдавленную руку в месте сгиба к острому краю очередного сегмента вентиляции и резко навалился всей своей массой. Тонкая сталь глубоко врезалась в плоть как раз между суставами, но она не смогла полностью отрезать кисть. Кайлай взвыл и зарычал от боли, почти теряя сознание, люди снизу переполошились ещё больше от его криков, петля резко дёрнулась в отчаянной попытке вытащить сумасшедшего - и рука оторвалась от кости. Находясь в шоковом состоянии, Кайлай пополз прочь, передвигаясь так быстро, насколько это было возможно. Хлещущая из разорванных сосудов кровь его, почему-то, мало волновала, в голове сидела одна только мысль - убежать, спрятаться! Он добрался до тела Виталы и дико огляделся по сторонам: бежать по-прежнему было некуда, но теперь Кайлай не думал об этом - проснувшиеся в нём животные инстинкты придавали ему силы, и казалось, что теперь он сумеет всё. Оставалось только определиться с направлением.
Неожиданно обострённый слух Жонса донёс ему знакомый голос. Кажется, это был наблюдатель Виталы - Эрни Керниган, если не какая-то мистификация, с целью поимки! Кайлай схватил Виталу за мокрые волосы и, извиваясь змеёй, пополз в боковое отверстие. Наверное, ему послышалось, и это была галлюцинация, вызванная большой потерей крови, но он хотел верить...
И как оказалось, не зря.
Там, где раньше была плотно завинченная усиленная решётка, оказался свободный проход, в котором виднелась светлая голова Кернигана.
- Мистер Ливановский, сюда!
Особого приглашения не требовалось. Жонс сделал решающий рывок и вытолкнул вперёд Виталу, оставляя её на попечение учёного. Эрни охнул в ужасе, но тело, по-видимому, не уронил. У самого Кайлая сил осталось только на то, чтобы выскользнуть из отверстия и с гулким хлопком упасть на пол. Тут же над ним возникло веснушчатое лицо Кернигана, который попытался оказать первую помощь.
- Я в порядке...,- прохрипел залитый собственной кровью Жонс.- Только вытащи меня отсюда!
Дальше он ничего не помнил.
***
Кайлая разбудило бульканье желтоватой жидкости, до смешного похожей на целебный бульон. Он отвернулся от подозрительного сосуда, который торчал прямо перед глазами, и попытался сориентироваться.
Вероятнее всего, Эрни удалось оттащить его в лабораторию - по крайней мере, странного вида приспособления и образцы в склянках, расставленные по всей комнате, говорили об этом. Сам Кайлай возлежал на хирургическом столе, всем своим телом ощущая холод легированной стали; и он в который раз осознал, что на нём абсолютно ничего нет, кроме лёгкой простыни, какой обычно накрывают покойников. Этот факт немного раздосадовал Жонса, и он рывком откинул простыню и сел.