Глава: Роман Прахов.
Космический корабль «Эпсилона».
Он дёрнулся всем телом, будто по нему прошла судорога, и открыл глаза.
Роман Евгеньевич лежал на полу в одном из ангаров Эпсилоны, однако совершенно не помнил, как там оказался. Мужчина попытался подняться, но оскользнулся в какой-то чрезвычайно ароматной жидкости и ударился затылком о пол - его мгновенно пронзила острая боль, прокатившаяся по всем нервным окончаниям и затихшая в пальцах ног. Роман Евгеньевич ещё несколько секунд лежал неподвижно, боясь вздохнуть, а затем осторожно перевернулся на живот и встал на четвереньки. Лужа, в которой он лежал, теперь оказалась прямо перед его глазами, и Роман Евгеньевич неожиданно осознал, что это натуральное эфирное масло, исчезнувшее из производства несколько столетий назад. Он обмакнул в него пальцы, совершенно поражённый своим открытием, и поднёс к носу: ошибки быть не могло - его тут же овеяло необыкновенными ароматами цветов и каких-то лечебных трав - видимо, масло предназначалось для втирания в кожу в виде лекарства. Совершенно озадаченный, Прахов поднялся на ноги и осмотрелся в поисках подсказки: в ангаре никого не было, только рабочие механизмы стояли, безвольно опустив гигантские манипуляторы на пол. Роман попытался уловить хоть что-то знакомое в общей картине - как он здесь оказался, что делал? - но память с негодованием пресекала его тщания. Находясь в полном недоумении, но чувствуя себя вполне удовлетворительно, Прахов вышел из ангара в коридор и закрыл дверь на кодовый замок, который неожиданно всплыл в памяти. Однако мужчина тут же оказался сбит с ног суетливой толпой дежурных, которые вопреки всем правилам безопасности мчались по коридору, словно детишки на перемену. Кто-то из них спешно извинился и помог Роману подняться, но сразу же умчался в направлении лабораторий корабля, даже не объяснив толком, в чём дело. Роман Евгеньевич последовал за ним, предполагая, что причиной паники могла стать авария.
По пути ему встретились несколько знакомых механиков, которые поведали причину общего беспокойства: оказалось, никакой аварии, дела обстояли намного интересней - на корабль каким-то совершенно невероятным образом пробрался заяц - нелегальный пассажир! Такого не случалось лет сорок, может шестьдесят - приблизительно с тех пор, как закончилась скоротечная кровавая усобица между лунным поселением и Землёй. Тогда люди семьями бежали с Луны на последних транспортных кораблях, совершенно неприспособленных для перевозки людей. Их сотнями находили в трюмовых отсеках и высаживали на орбитальных станциях, оформляя как беженцев. Правительство Земли, несмотря на бессмысленную жестокость к лунианцам, радушно отнеслось к беженцам: их противозаконное и даже опасное проникновение на грузовые корабли было признано вынужденной необходимостью и не взыскивалось по закону.
Но теперь! Когда в Солнечной системе царили мир и покой? Кому могло понадобиться проникать на корабль, улетающий в такие немыслимые дали?!
У начальника дежурной смены корабля возникло всего два безусловных варианта, которые были поддержаны остальными членами дежурной группы: либо это опасный преступник, скрывающийся от справедливого суда на Земле, либо же сумасшедший! В любом случае действия дежурной группы приняли одно единственное направление - поймать нелегала и обезвредить. Этим и занималась добрая половина дежурной группы, когда Роман Евгеньевич очнулся в ангаре. Этруса, к его удивлению, всё ещё не разбудили, хотя ситуация давно вышла за пределы штатной. Начальник дежурной смены корабля надеялся лично покончить с неразберихой - по его мнению, присутствие беженца на корабле не являло собой угрозу кораблю или экипажу, так что тревожить покой капитана он не собирался. Вместо этого начальник смены собрал инженеров и психологов, которые совместными усилиями проанализировали строение вентиляции, куда умудрился забраться беглец, и пришли к единодушному мнению относительно того, где необходимо было расставить ловушки и какие проходы закрыть. Никто из членов экипажа не был допущен непосредственно в вентиляцию, дабы избежать контакта с возможно неуравновешенным или больным «зайцем», поэтому решено было использовать древнее изобретение скотоводов, которое присутствовало в багаже учёных зоологов, а именно - «живое лассо». Принцип этого, с позволения сказать, прибора основывался на обыкновенном верёвочном лассо и новейших технологиях: шнур живого лассо реагировал на тепло и движение, его петля сама раскрывалась и затягивалась по мере приближения к объекту, а в усовершенствованных моделях была даже встроена камера. Но на Эпсилоне присутствовало классическое живое лассо, без модных наворотов, впрочем, и этого было достаточно.