К моему восторгу от ее внешней привлекательности, спокойного характера, душевной доброты, острого ума, таланта художницы, примешивалось и неприятное, болезненное чувство ревности. Хотелось спрятать ее от всех многочисленных посторонних взглядов. Моя! — кричало какое-то незнакомое мне раньше, собственническое чувство. Но умом я понимал, что это неправильно. Эли и так всю жизнь была спрятана. В результате, она в повседневной жизни излишне наивна, доверчива, неопытна и многого не знает. Приходилось, наоборот, преодолевая свой эгоизм и внутреннее сопротивление, всячески поощрять ее общение с гномами. И, борясь со своей ревностью, заставлять себя, позволить моей любимой становиться самостоятельной.
Факт, что она дочь Повелителя Нила, в присутствии других не озвучивался. Не то что бы мы считали, что эту информацию нужно скрывать, просто, не хотелось усугублять и так повышенное к ней внимание.
Эли заявила, что она не привыкла и не может сидеть без дела и пыталась помогать Уме по хозяйству. Но я купил ей бумагу, кисти, краски, сделал деревянную скамеечку и мольберт, уговорил заняться рисованием и продавать свои рисунки. Ее потрясло, что местные гномы действительно готовы платить за них деньги. Правда, покупать они предпочитали все-таки не комиксы, а собственные портреты, поражаясь мастерству художницы и удивительному сходству портрета с оригиналом, где была видна самая суть характера позировавшего. Даже образовалась небольшая очередь заказчиков на эти портреты, в одночасье ставшие модным атрибутом гномьих жилищ. Это удивило даже меня, ведь гномы и в самом деле излишне прагматичны, скупы и деньги обычно тратят только на самое необходимое. Но, видать, тщеславное желание и самому любоваться собственным изображением, и оставить о себе память наследникам, заставляло их раскошелиться.
Работала Эли на Улице, не желая пускать в наше тесное жилище посторонних. Расположившись на мостовой, у стены рядом с нашей дверью, на скамеечке, она начинала вдохновенно творить, не замечая ни времени, ни того, что творится вокруг. Первое время она собирала около себя толпы любопытных. Но потом все как-то пообвыкли, и только случайные прохожие иногда задерживались понаблюдать за этим действом.
А я тем временем, как и обещал Повелителю Тору, регулярно очищал воду в резервуарах, которая поступала из горячих гейзеров и из подгорной реки. Осаждаемых мною токсических примесей день ото дня в воде становилось все меньше.
Я ежедневно выходил на поверхность. И чтобы восстановить затраченную магию, и чтобы выполнить задание Повелителя. Надо было найти подходящее место для посевов, и обучить шесть прикрепленных ко мне гномов — трех женщин и трех мужчин, выращивать эти растения так, чтобы они, потом, справлялись без меня и магии. Это оказалось не так-то просто.
Нужна была горизонтальная терраса, чтобы плодородный слой почвы не смывался дождем. Место для посевов должно быть солнечным, но закрытым от ветров. И я, обойдя ближайшую округу, такое место нашел. Для начала, экипированные в солнцезащитную одежду, смешные широкополые шляпы, перчатки и темные очки, гномы под моим руководством лазали по горам, соскребали с камней и выковыривали из каменных щелей плодородный налет почвы. Одновременно, я учил их самостоятельно производить перегной из органических отходов жизнедеятельности.
Сформировав маленькое посевное поле, мы засеяли его семенами. В суровых условиях гор, без помощи магии, всходы росли очень медленно. Но эта задержка по большому счету была мне на руку, и давала время на выполнение поставленной перед собой задачи — в тайне от гномов, разобраться в устройстве их артефактов и понять, как они работают.
Что-то неуловимо менялось в моем поведении. Занятый делами днем, я с нетерпением ждал наступления вечера и радовался, что меня ждет моя Малышка. Предвкушая желанную встречу, хотелось скорее закончить дела и встретиться с любимой. Я не замечал ни давления на психику толщи гор, ни недостатка магии, ни убогости нашего жилища, ни скудности пищевого рациона. Но я особенно не тревожился об этом, успокаивало меня то, что такие же изменения я отмечал и у Хоркиса.
Вечером мы, вчетвером, собирались вместе за ужином на крошечной кухоньке и рассказывали друг другу, как прошел день каждого из нас. Весело шутили делясь впечатлениями, подначивали друг друга, смеялись, а потом расходились парами по комнатам.
В присутствии Эли радость наполняла мое сердце, умиротворение поселялось в душе, сокрушительное физиологическое влечение приносило бездну физического наслаждения. Такой внутренней гармонии с самим собой я, пожалуй, еще никогда не ощущал. И это, несмотря на вынужденное длительное пребывание в некомфортных условиях ограничения Силы, вдали от родного Леса. Но здравый смысл подсказывал, что все же, пора заканчивать здесь дела и возвращаться домой.