— Мы не должны совершить ошибку в самом начале нашей семейной жизни, — сказал он тихо.
Эти слова окончательно вывели Кэтрин из романтического состояния.
— Если мы совершим ошибку, — медленно начала она, упираясь ладонями в матрас, и Фрэдди сразу понял, что она намерена до конца отстаивать свои условия, — виной тому будет твоя глупость, а не наша договоренность.
— Значит, ты не собираешься делить со мной супружеское ложе?
Боже правый, неужели она должна отвечать на этот вопрос! Как может он надеяться, что она вслух объявит о своем поражении? Зачем он сразу заставляет ее бороться с собой? Собственно, она прекрасно знает ответы. Ему почти удалось подчинить ее себе однажды. Сейчас же сопротивляться труднее вдвойне — она его жена, и она любит его.
— Небесные знаки еще не сложились нужным образом, — прошептала она, из последних сил изображая улыбку. Это была последняя слабая попытка отстоять свои позиции. — Да и луна, как я вижу, сегодня не полная.
— Не говори потом, что это было не твоим решением, Кэтрин. Запомни, что именно из-за твоей гордыни, упрямства и еще черт знает чего, мы проведем нашу первую брачную ночь раздельно. Тебе важно запомнить это, потому что я не собираюсь, как безответно влюбленный, вздыхать ночь напролет под твоим окном.
Более прозрачного предупреждения сделать было невозможно. Думая об этом, Кэтрин несколько минут неподвижно смотрела на закрывшуюся за Фрэдди дверь. Тихо произнесенные им слова отдавались в ее ушах громовым эхом. Все ясно, если не сегодня, то завтра или через несколько дней в постели с ним окажется другая.
Договор о перемирии нарушен!
Становилось все холоднее. Не согревало ни ярко горевшее в камине пламя, ни теплое одеяло, ни даже пылавший в ней гнев. Холод был внутри ее, словно под самое сердце поместили лед. Большая комната гостиницы в темноте казалась особенно пустой. Сколько ни прислушивалась Кэтрин, она не уловила ни единого звука, говорящего о возвращении графа. Уже не оставалось сомнений, что эту ночь он проведет там, где был сейчас.
Такая вот вышла у них «благословенная» ночь после свадьбы! Ледяная боль сжала сердце Кэтрин, и ей в мгновение показалось, что она умирает.
Ужин в номер ей подала горничная, пышные груди которой почти покоились на внесенной ею супнице. Возможно, Кэтрин вообще бы не обратила внимания на шлюшку, если бы та нарочито не перебирала оборки своем фартуке, демонстрируя размеры своих выпуклостей. В глазах ее не было и тени смущения, наоборот глаза красотки блестели радостно и победно.
Неужели ей суждено до конца дней проводить ночи одинокой постели, только побогаче и помягче, мучаясь размышлениями о том, где находится Фрэдди? Неужели каждый новый вечер будет столь же печальным, как нынешний? И кого следует винить в этом?
Констанция часто говорила, что нельзя гнаться за двумя зайцами. Может, она и оказалась таким незадачливым охотником, отказав Фрэдди в своей постели и требуя верности? Но даже при самых хороших условиях их семейная жизнь легкой не будет. Фрэдди из тех людей, которые до конца не доверяют никому, а в ней все еще сохранилась наивная вера в людей, и он не мог не заметить этого. В обществе, о котором она знает только понаслышке, он чувствует себя, как рыба в воде, принятые в нем легкое притворство и фальшь совершенно естественны для него. Она же в основном общалась с экономками и няньками, а для Лондона вообще оказалась слишком простодушной, за что и была наказана. Это просто недоразумение, что такой человек, как Фрэдди, оказался на какое-то время во власти жестких обстоятельств, а она, некогда мягкая, покладистая и всегда готовая угодить людям, вдруг стала непокорной и своевольной. Можно ли после этого так уж сильно винить его за похищение детей? Она чувствовала, в каком он был состоянии во время их разговора на кладбище, но только усилила его раздражение и гнев. Откровенно говоря, она и сама бы на его месте поступила, наверное, так же. Тем более у нее нет права обвинять его за тот дурацкий контракт, которой он подписал по ее настоянию, или за те сладостные муки страсти, которые он заставил ее пережить. Она сама ускорила свое падение, почти не скрывая, что хочет этого.
Но понять и простить сегодняшний его поступок Кэтрин не хотела и не могла. Граф сегодня действовал расчетливо, и единственной целью его было сделать ей как можно больнее. Он чуть ли не на глазах у жены предался плотским утехам с первой же попавшейся на глаза женщиной. Кэтрин не сомневалась, что в роли последней выступила та горничная с соблазнительными формами. Фрэдди наглядно показал, что не собирается отказываться от своего: он имеет право на брачную постель и воспользуется им, даже если молодая жена не хочет разделить с ним. То, что его «суженая» будет вульгарно хихикать и попахивать лошадьми, его не смутит. Если он вообще заметит такие мелочи в ее объятиях.
Хозяин гостиницы согнулся перед графом в таком низком и почтительном поклоне, как будто перед ним был сам король. Он был неглупым парнем и за такие большие и не совсем честно заработанные деньги готов был ничем не брезговать. Его Бэсси, конечно, шлюха, и неприятности, которые она ему доставляет, не всегда окупаются лишней монетой, перепадающей ему. Граф достоин уважения и благодарности, что так щедро расплатился за проведенное с ней время, несмотря на то что простоял всю ночь у камина, наблюдая за пляской огня и потягивая эль из высокой пивной кружки.
Гостеприимный хозяин придержал стремя, помогая графу оседлать Монти, и, подождав, когда поднятая им пыль осядет на дорогу, довольно потер руки. Предстояло еще проводить молодую графиню, которая наверное тоже захочет оставить о себе добрые воспоминания значит, кошелек его опять пополнится.
Но графиня его ожиданий не оправдала. Кэтрин узнала о том, что ее муж уехал, когда уже сидела в карете. Это было даже хорошо. Она смогла бы сейчас провести с ним рядом спокойно лишь несколько минут, не более. Наверняка бы не обошлось без сцен, криков и плача, о которых она потом бы сама и сожалела. Но несмотря на эти здравые рассуждения, Кэтрин почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
Фрэдди что есть силы гнал Монти вперед, будто пытаясь ускакать от вселившихся в него демонов. В этом раунде победила Кэтрин! Но она никогда не узнает об этом. Даже на смертном одре он не признается ей, что не только сердцем, но и физически не в состоянии изменить ей. Он не может причинить ей такую же боль, какую причинили ему Моника и отец. Их призраки по сей день мешают ему жить. Когда он выходил из комнаты, Кэтрин выглядела так, будто он нанес ей смертельный удар.
По своей неопытности и наивности она не могла догадаться, почему он это делает. Существует лишь одна причина, толкающая его на глупые и безрассудные поступки: единственная женщина, которая ему нужна, — она сама. Что бы она ни думала о нем, он не из тех мужчин, которые целиком находятся во власти своих плотских желаний. У него есть и сердце, и душа, свои принципы и пристрастия. Он всегда любил чистых и опрятных женщин. Ему нравятся женщины с золотисто-каштановыми волосами, обладающие острым умом и сильной волей. Он не любит вялой покорности, предпочитая горячность и даже сопротивление. И еще многое привлекает его в женщинах, и всем этим сразу обладает только одна — Кэтрин. Когда Фрэдди отошел на несколько шагов от ее двери, он чуть было не вернулся, чтобы рассказать ей обо всем и разрешить наконец их затянувшийся спор. Но он побоялся снова быть отвергнутым. Боже, как бы она посмеялась, узнав это.
Граф остановил Монти и стал ждать карету, которая подъехала примерно через час. Он привязал к ней коня, забрался внутрь и как ни в чем не бывало уселся напротив Кэтрин. Фрэдди откинул голову и закрыл глаза.