Женька любила гулять утром. Ближе к ночи — много пьяных, и молодой женщине не всегда удобно медленно передвигаться по улице, разглядывая прекрасные фасады. Поэтому она не спешила и неторопливо двигалась к конторе. В такие моменты особенно не хотелось думать о профессии. Кто из прохожих — мальчишка, осваивающий роликовые коньки, старушка с пуделем, дворник — мог бы представить, что эта девушка думает о каких-то наружках, перехватах и прочих атрибутах сыска?
Женевьева свернула на улочку, где располагался офис Арчи.
Возле здания стоял микроавтобус с открытой боковой дверцей. «Что это, ланч, что ли, привезли?» — подумала Женька, на всякий случай сбавив шаг.
Внезапно из офиса вышел неизвестный в камуфляже, оглядел улицу и махнул рукой. Тотчас же вслед за ним вышли еще двое, держа человека за руки и за ноги. За ними показалась следующая пара, тоже с телом в руках.
Женька остановилась и еле удержалась от крика, потому что вторым, которого выносили, был Арчи.
Первый похититель сел в кабину. Остальные закинули свою ношу в салон и быстро залезли сами. В последний момент Арчи шевельнулся, и Женевьева поняла, что ее друг только оглушен.
Еще до того как двери микроавтобуса закрылись, Женька поняла, что ей надо делать. Она неторопливо развернулась, будто вспомнила, что свернула не на ту улицу. Краем глаза заметила, что машина с похищенным Арчи и его сотрудником тронулась с места, и лишь тогда выскочила на проезжую часть, перед носом старого «жигуленка». Ей уже объяснили, что в России любая машина является такси, и, учитывая специфику своей работы, Женевьева сочла это неплохой деталью местной экзотики.
Неизвестно, какие слова пожилой водитель подготовил для девки, чуть не залезшей ему под колеса, но незнакомка опередила его:
— Пятьдесят баксов.
— Пятьдесят?! — повторил водитель. — Вам нужно в Выборг?
— Ехать за той машиной. Но не подходить близко.
Пока водитель соображал, как отнестись к такому капризу, девушка то ли с финским, то ли с литовским акцентом уже села к нему в салон. Она вела себя столь решительно, что владелец «жигуленка» понял: она расстанется с ним, лишь когда захочет сама. А не тогда, когда он ей прикажет.
— Ну, ладно. Муж, что ли, у вас сбежал?
— Быстрее! — крикнула Женька.
— А стрелять в него не будете? — спросил шофер, нажимая на педаль.
— Нет, — коротко ответила Женевьева. Она уже поняла, что подчинила себе этого человека и он будет выполнять ее приказы, даже если бы она собиралась использовать подержанный «жигуль» в качестве передвижной пулеметной установки.
Скоро шофер с удивлением узнал с так и не востребованном даре сыщика, издавна заложенном в его натуру. Он не приблизился к микроавтобусу, не выделился среди прочих машин, но и не потерял объект из виду. Правда, на это у него уходило слишком много сил, и он лишь отрывистыми фразами пытался выяснить у девушки, зачем ей нужно это преследование. Ответа не последовало.
Наконец, они выехали на Синопскую набережную. Через пару минут микроавтобус скрылся в подворотне старого, неухоженного дома, никогда не слышавшего слово «ремонт». Машина проехала мимо подворотни на небольшой скорости. Женька увидела в глубине большие чугунные ворота, которые кто-то запирал. Даже если бы она захотела с ходу прорваться на базу похитителей, это было невозможно.
— Поезжайте дальше, — сказала она.
Через несколько секунд они миновали таксофон.
— У вас не будет жетона? — спросила Женька.
Шофер протянул ей медный кружок, а она — бумажку в пятьдесят долларов. Шофер буркнул «спасибо» и рванул по набережной, выжимая из машины скорость, на которую она вряд ли была способна, только сойдя с конвейера.
Женька набрала номер Алексея. По ее расчетам, он уже должен был вернуться в город.
Аппарат сперва молчал. Но получив крепкий удар ребром ладони по металлической щеке, издал несколько протяжных гудков. А потом Нертов снял трубку.
— Арчи похитили! — крикнула Женька.
— Кто?! Откуда ты?
— Я возле здания, в которое его затащили. Это на набережной, которая идет за гостиницей «Москва» по левому берегу. А передо мной высокий мост.
Еще пару минут француженка перечисляла Алексею детали окрестного пейзажа, пока он, наконец, не разобрался.
— Не делай глупостей. Я буду через пятнадцать минут.
Больше ничего обсудить не удалось. Обиженный автомат прервал связь.