Прежде чем сдохнуть
Действие происходит в 2039 году в Подмосковном пансионе для стариков, куда прибыли проживать "вторую молодость" пятеро 60-летних бывших москвичек. Каждой из них "повезло" донести до старости парочку неразрешенных эмоциональных проблем. Они понимают, что другого времени справиться с жизненными задачами, которые они всегда осознавали, но откладывали "на потом", на другие "более подходящие времена", не будет. Все нужно делать сейчас. И они предпринимают подчас довольно отчаянные попытки успеть все то, что не успели. Поскольку они полны панической решимости, то им как-то ничего уже больше не совестно. И почти не страшно.
Героини не были прежде знакомы. Но скоро женщины понимают, что их встреча в этом пансионе совсем не случайна. Они серьезно повлияли на судьбы друг друга.Они узнают правду о себе и собственном прошлом. Раскрывают свои и чужие тайны. Вообще, это текст - попытка представить, какими мы (я и мои ровесники) доживем до старости. За что нам будет стыдно, чем мы будем гордиться лет эдак через тридцать, и о чем жалеть. Попытка переоценить собственную жизнь уже сейчас, не дожидаясь, пока перед тобой распахнутся ворота "дома стариков". Это текст о творчестве, о страхах, любви, материнстве, бессилии и жажде жизни.
Анна Леонидова
Подмосковье, 2039 год, сентябрь
Наконец‑то в свои 60 я села писать свою первую книгу. Я мечтала об этом всю жизнь, но все как‑то обламывалась. И вот, прежде чем сдохнуть, я наконец нашла время, чтобы осуществить Мечту Всей Своей Жизни – написать 400 тысяч знаков связного текста «от себя самой». Про то, что мне на самом деле хотелось бы написать, а не про то, что хочет прочитать главный редактор и рекламодатели (по–моему, им одним был интересен тот трэш, который писала я и другие «журналисты» во всех СМИ, в которых мне довелось работать за эти нудные и долгие годы, которые я теперь пафосно называю «деланием карьеры»).
Так вот, прежде чем сдохнуть, я, вполне себе годно сохранившаяся тетка 79–го года рождения, еще помнящая жизнь без мобильников, интернета, Путина и электромобилей, сажусь за компьютер и с чувством глубокого удовлетворения набиваю в Word название своего «открывающего новый этап в моей жизни» романа «Прежде чем сдохнуть». А Word тут же подчеркивает слово «сдохнуть» волнистой зеленой линией и сообщает, что оно не может быть употреблено в тексте. И (в скобках) делает допущение: если только речь не идет о животном.
Речь идет обо мне и моих соседях по дому престарелых, поэтому слово «сдохнуть» вполне допустимо.
Мы стали первым поколением стариков, которых дети массово сдали в дома престарелых и забыли там навсегда. Глупо искать причины, почему слив предков в эти недокладбища перестал считаться чем‑то позорным и крайне неэтичным среди наших детей. Мы рожали их нехотя, в последний момент перед климаксом, сожалея о том, что «теперь придется снимать двушку, вместо однушки» и «лишний раз не съездишь за границу». Конечно, потом‑то мы их любили. Не любили и не хотели мы их только ДО рождения, а после очень даже трепетно относились:
нанимали им нянек, покупали телевизоры с большим экраном, чтобы они получали большее удовольствие от мультиков, и даже иногда позволяли играть на родительском ай–пэде. У нас выросли хорошие дети с большим будущим. Просто в наше технологичное время куда как рациональнее поместить стариков в одном месте – поблизости от тех немногих людей, которым не брезгливо терпеть старческую капризность и слушать шарканье шлепанцев. Эти люди заботятся о нас, а мы живем в своем сжатом до размеров пионерлагеря стариковском пространстве совсем так, как и хотели жить всю жизнь: без проблем, без обязательств, без работы, предоставленные сами себе и друг другу. Совсем как в передаче нашей молодости – реалити–шоу «Дом-2». Хотя, конечно, всю жизнь мы мечтали совершенно о другой старости.
Но сейчас нам, как в самой ранней юности, уже не надо ни о чем заботиться: ни о том, как получить повышение зарплаты, ни как купить квартиру в Москве, ни о том, с кем оставить ребенка, когда тебя вызывают в выходные на работу, ни как разделить имущество при разводе. Каждый предается тому, чем мечтал заниматься всю жизнь. В основном среди мужчин это компьютерные игры нон–стоп и просмотр спортивного канала, а среди женщин – запойный просмотр сериалов, чтение, охота за мужчинами и маниакальная забота о внешнем виде (мы ста‑ли первым поколением старушек в «стрингах», эпилирующих зону бикини и маринованных в солярии).
Я включилась в нашу пансионную жизнь с энтузиазмом неофита. В конце концов, одиночества мне хватило в те три года, пока сыну не удавалось доходчиво объяснить мне преимущества жизни в пансионе и доказать, как необходима им (ему и его герле) моя квартира. Впрочем, данное им образование пошло впрок, и они‑таки смогли найти веские доводы и убедительные слова.