— Когда-то их называли медиумами, колдунами, магами… — прислонив указательный палец к голографическому монитору, худощавый зетовец пролистывал страницы электронного архива. Зелёные буквы стремительно неслись по экрану. Снизу вверх — фамилии, имена, даты…
Они находились в маленькой полутёмной комнатке, стены которой были завешаны плакатами со схемами и графиками.
— В этом списке есть «иные»? — уточнил Феликс.
— Нет. Только земляне. «Розетки». — Зетовец говорил скороговоркой, жестикулируя невпопад и съедая окончания фраз. — Это полная оцифрованная база за последнюю сотню лет. Раньше, увы, никто не занимался исследованиями на таком профессиональном уровне. Всё началось чуть больше века назад, незадолго до Второй Мировой, когда спецслужбы тогдашних сверхдержав стали интересоваться паранормальными явлениями. Четверть этого списка — 1045–1995 годы. История показывает, что «иные» выходят на контакт либо сразу после глобальных катаклизмов, либо непосредственно перед ними.
— Откуда они берутся? Почему именно они? Другие не подходят?
Зетовец поправил очки, нелепо торчащие на длинном крючковатом носу, и развёл руками:
— Мы пока мало, что знаем. Между «розетками» совершенно ничего общего. Закономерности в отборе нет. Все кардинально отличаются друг от друга. Выходит, что подходящих «иные» селектируют по каким-то одним им известным признакам.
— Госпожа Грейс утверждает, что этот пришелец — первый из «иных», раскрывший себя.
— Это не совсем так, — возразил зетовец. — «Иные» и раньше открывались людям, но этот случай — первый за последние два десятка лет. Хотя, несомненно, пришельцы стараются влиять на наше общество исключительно через посредников.
— Стараются влиять?
— Их цели нам пока не ясны, но то, что такое влияние имеет глобальные последствия — бесспорно.
— Так что с «розетками»?
— Сразу после войны 20-го года их количество стремительно возросло. Вот данные таких за 2021-й год, — зетовец протянул полковнику распечатанный список. — Дети индиго, ясновидящие, гении, даже сумасшедшие, но после их число стало резко сокращаться. Отчасти из-за массовых послевоенных «чисток», благодаря которым истреблялось любое проявление инакомыслия. Отчасти…
Он замолчал.
— Ну же, продолжайте, — сказал Феликс.
— Отчасти из-за сложившихся обстоятельств.
— Поясните.
— К концу 22-го года мы не зафиксировали ни одного потенциального посредника. «Розетки» просто исчезли. Если с 50-х годов прошлого столетия, во времена пика технологической революции на планете наблюдалось явное присутствие контакторов, то начиная с 2022-го, наши специалисты долгое время серьёзно полагали, что «иные» покинули Землю.
— Почему?
— Есть мнение, что пришельцы больше не видят смысла вступать в контакт с людьми.
— Вот как? Мы перестали быть им интересны?
— Скорее из-за невозможности проникновения одной цивилизации в другую.
— Поясните.
— Вы слышали что-либо о лженаучном парадоксе Ферми? Считается, будто достигнув определённого уровня технологичности, любая цивилизация неизменно стремится к самоуничтожению. Парадокс в том, что за последние пятьсот миллионов лет, жизнь на земле, как минимум, пять раз уничтожалась в результате техногенных катастроф, и путь технологического развития является тупиковым, стократно ускоряя кончину человечества. Ферми утверждал, что выбранный нами путь неверен. Всякий раз человек заблуждается в своём выборе. Это заложено генетически и, в конце концов, и современная цивилизация есть очередная попытка пойти неверным путём, и она также как и её предшественницы либо погибнет в технологическом апокалипсисе, либо люди переродятся в пожирающих самих себя низкорослых карликов. Мы же считаем эти утверждения антинаучным заблуждением — прогресс победил голод, болезни, неравенство — но есть отступники, приверженцы Ферми, уверяющие, что именно из-за своего прогрессивного мышления мы всё дальше отдаляемся от Вселенной, потому и одиноки на своём пути… — Зетовец уставился на Феликса безумными глазами.
— Вы отвлеклись, — сказал тот.
— Да-да, простите. Мы, в отличие от «пустынников» считаем, что «иные» стоят на высшей ступени Прогресса, потому нам крайне необходим контакт с ними.
— Так почему до сих пор не вступили?