Итак, с одной стороны, машина, с другой — желание послать этого типа куда подальше. Что же выбрать?
На самом деле существовало лишь одно правильное решение.
— Она все еще в сознании.
— В сознании?
— У нее закрыты глаза, но она пытается что-то сказать.
— Либби любит поговорить.
— Зато ты не любишь. Верно, Джек? Во всяком случае, о том, что по-настоящему важно.
— Продолжайте с ней говорить, это поможет.
— Либби? Это я, Джек. Я здесь, рядом с тобой. Все будет хорошо. Ты будешь в полном порядке.
— Я не чувствую себя в порядке. Я вообще почти ничего не…
— Сколько нам еще ехать?
— Около трех минут. Надо сообщить, чтобы нас встретил врач.
— Говорят, все врачи заняты. Добавь газу. Черт! Давление продолжает падать…
Июль 2008
Пока я заканчивала решать вопросы с Гаретом, Джек сидел на капоте красного автомобиля и грыз яблоко. Он подтянул свои длинные ноги к груди и, вывернув колени наружу, оперся о них локтями. Я покосилась на него, кивнула и снова зашагала к магистрали.
— Все в порядке? — окликнул он меня, снимая очки.
— Да. Все в порядке.
— Отлично.
Неожиданно водительская дверь машины, на которой он сидел, распахнулась и из нее показалась пара стройных загорелых ног в сандалиях от Прада. Владелица ног медленно встала с сиденья. Разумеется, она оказалась прекрасна: идеально наложенный макияж, белокурые с медовым оттенком волосы до плеч, короткая и воздушная туника от Гуччи и инкрустированный бриллиантами Ролекс на запястье. Ни дать ни взять два ходячих стереотипа — что он, что она.
— Грейс, это Либби. Либби, это Грейс, жена моего лучшего друга. Она согласилась отвезти меня домой, потому что мой автомобиль в ремонте.
— Привет, — кивнула я Грейс, удивляясь, что он утруждает себя подобными разъяснениями.
Неужели ему важно, приму я ее за его подружку или нет?
Грейс улыбнулась. Ее улыбка была такой искренней, что просто обескуражила меня. По долгу службы я постоянно имею дело с девушками вроде нее. Обычно они ведут себя так, как Джек. То есть как будто весь мир обязан вращаться вокруг них.
— Привет, — отозвалась она.
Уголки ее накрашенных прозрачной помадой губ приподнялись. Ее явно позабавило то, что Джек вздумал оправдываться. Если она не была его подружкой, ей это не могло не понравиться.
— Приятно познакомиться.
— Мне тоже, — отозвалась я.
Я попрощалась с ними очередным коротким кивком и снова зашагала к автобусной остановке. Минуту спустя он опять стоял передо мной. Тыльной стороной руки он вытер блестевший у него на губах яблочный сок и, сняв очки, сунул их в карман.
— И это все? — спросил он.
— Вы о чем?
— О вас и обо мне. Все кончено?
— А у нас что-то было? — подняла брови я.
— Мне показалось, что между нами что-то пробежало. Нечто, с чего мы могли бы начать.
— Пробежало? Вы имеете в виду свои насмешки и мое утверждение, что вы в этом не преуспели? Это между нами пробежало? Мне от души жаль женщин, с которыми вы встречаетесь.
— Так значит, у этого, — он пальцем обвел пространство между нами, — продолжения не будет?
— А какое, по-вашему, тут возможно продолжение?
— Ну, например, поход в ресторан или в бар.
— Джек, сожалею, но я вынуждена вам сообщить, что вы мне не особенно нравитесь. Ваша раздутая сверх всякой меры уверенность в том, что вам все что-то должны, пробуждает во мне не самые лучшие чувства. Понимаете? Обычно я никому такого не говорю, а я, поверьте, каждый день встречаю много людей, от которых дурно пахнет, и поэтому умею держать свои мысли при себе. Но в вашем случае мне это не удалось. Так что я не считаю, что возможно какое-либо продолжение.
Он молча разглядывал меня, плотно сдвинув брови над зелеными с болотным оттенком глазами.
— По крайней мере, скажите мне свое полное имя.
— Зачем?
— Чтобы я на всю жизнь запомнил человека, который не был сражен моим обаянием или тем, что я таковым считаю и чем на самом деле не располагаю.
Уже давно висевший в воздухе дождь внезапно решил пролиться на этот мир. Этот дождь в начале июля был необыкновенно желанным, прекрасным и умиротворяющим. Я подняла лицо к небу, улыбаясь каплям, ласково разбивающимся о мою кожу. Влага была врагом моих волос, которые в считанные минуты неминуемо должны были превратиться в неуправляемую курчавую копну, но я все равно наслаждалась прохладными прикосновениями дождя.