Нетронутая кружка стояла на столе. Чай в ней приобрел густую, непроницаемую темноту и уже давно остыл. Он сделал пару глотков и попытался подняться. Спина не разогнулась и он со вздохом вернулся в кресло. Тогда он вернул кружку на стол и опираясь ладонями на ручки кресла, сделал еще одну попытку. В этот раз ему удалось подняться, но какое-то время он стоял прихватив рукой поясницу, ожидая пока распрямятся старые кости.
В другом конце комнаты, у окна, на белом подоконнике стоял одинокий горшок с растением. В горшке, таком же старом как его хозяин, вытянулось растение. Его сочные молодые листки с розовыми прожилками у краев, чем-то напоминали листья салата, но в то же время, упругий, блестящий, тонкий стебель цветка не оставлял сомнений в их различии. Старик взболтал заварку в стакане и выплеснул в горшок.
– Вот покушай. Тебе это на пользу – прошептал он, обращаясь к цветку и осторожно поглаживая пальцами нежные листья.
– Вы посмотрите-ка? – радостно воскликнул он, двигая оправу по переносице, чтоб разглядеть изменения произошедшие с цветком – Да у тебя бутон наклевывается.
И правда, в еще собранных в пучок верхних листках, начинало угадываться очертание бутона, а при ближайшем рассмотрении, в самой глубине, уже появились яркие алые лепестки.
– Хорошо тебе здесь, нравится. Видишь как быстро вымахал. Ну расти, расти, набирайся сил – он осторожно, стараясь не дышать, разглядывал тонкие листки.
Наконец, восхищенный, он повернул цветок будущим бутоном к свету и благоговейно отступил на пару шагов.
Глухой, мерный ход часов, словно напомнил о чем-то и растворил умиротворение на его лице. Казалось тревожные морщины снова сковали его. Он взглянул на часы. Покачал головой, словно остался недоволен нерасторопностью стрелок на циферблате и глубоко вздохнув, обошел комнату кругом. Он не останавливался до тех пор, пока часы на стене не отмеряли еще двадцать минут. И только после этого, он вернулся в кресло и с видимым удовольствием расслабился. Газета снова оказалась в его руках, а карандаш теперь парил над новой страницей. Так он провел еще час, но теперь он все чаще отвлекался на часы или настороженно посматривал на дверь, ведущую в коридор, словно ждал чьего-то прихода.
За входной дверью послышались звуки шагов. Старик тут же отвлекся от газеты и выжидающе уставился на дверь. В скважине замка провернулся ключ. Когда дверь распахнулась, блаженная улыбка расползалась по лицу старика. В проходе стоял крупный, высокий мужчина с чисто выбритым, квадратным лицом и короткой стрижкой. Вся его стать выдавала в нем военного или сотрудника силовых подразделений. За дверью стоял еще один, разве что чуть меньше, чем этот, но зато с каким-то неестественно узким лицом и бегающими глазами. Он постоянно озирался по сторонам, словно в любую минуту ждал нападения.
– Добрый день, Господин Президент. Нам пора – коротко произнес громила в проходе.
– Да, нам пора. День в разгаре – кивнул старик и вышел из комнаты в длинный, просторный коридор с идеально белыми стенами, позолоченными светильниками на высоком потолке украшенном лепниной. Бордовая, с золотой оторочкой, бархатная дорожка под ногами, обоюдоостро сужалась там вдалеке, в конце коридора, у массивной ореховой двери. На стенах, в резных деревянных рамах, висели картины с историческими сценами или библейскими сюжетами. Когда они подошли к двери, оба охранника, чуть вырвавшись вперед, отварили двери перед стариком, который не снижая набранной скорости вошел внутрь.