– Слушай, я хотел спросить тебя кое о чем…
– Валяй.
– До партийной конференции в Айове остается месяц…
– Двадцать дней.
– Так каким же образом нам удастся влезть туда, да еще произвести благоприятное впечатление? Меня ни одна собака не знает. Я ни черта не смыслю в фермерстве, у меня нет политической линии, мне просто нечего сказать…
– Предоставь это мне. Я знаю, что им сказать. Айову я знаю как облупленную. Я провел там две национальные кампании, когда ты еще был окружным прокурором.
– Ему что-то нужно…
– Всем что-то нужно, – равнодушно проронил Эй-Джей.
Они подъехали к безлюдной автозаправке в десяти милях от города, где Мики Ало назначил им встречу. Эй-Джей выключил движок.
– Ну и что нам здесь делать?
– Ты, видно, никогда не имел дело с этими макаронниками. Они обожают устраивать цирк. Очень может быть, что они спустятся сюда на воздушном шаре в масках поросенка Порки.[17]
Тем временем к заправке подкатил сине-белый «дом на колесах».[18] За рулем 37-футового «уиннебейго»[19] сидел Тони Нью-Йорк.
– Видишь, – сказал Эй-Джей, – все как в гангстерском боевике.
Они вышли из машины, и Тони Нью-Йорк распахнул перед ними дверь. Как только Эй-Джей и Хейз Ричардс оказались внутри, фургон тронулся. Мики Ало сидел в небольшом отсеке, служившем гостиной. Не дав себе труда встать, он выслушал представления Тигардена.
– Хейз, это Мики Ало.
Хейз пожал Мики руку, однако садиться не стал, а чтобы не потерять равновесия, схватился за спинку стула красного дерева.
– Рад познакомиться. – сказал он, чувствуя, что к нему возвращается его обычное самообладание.
Мики был нехорош собой. Хейз – хоть и понимал, что это наивно – привык к тому, что его внешность давала ему некоторое психологическое преимущество перед мужчинами неказистыми.
– Надеюсь, вам нравится Род-Айленд, – продолжал он, включив свою тысячеваттную улыбку.
– Сядьте и прекратите лыбиться, – предложил Мики Ало губернатору Род-Айленда. – Я вам не баба.
– Простите?
– Я пригласил вас не затем, чтобы попросить автограф. Ясно?
– Ясно. – Хейз сел и сразу почувствовал себя каким-то маленьким.
– Не там, вот сюда, – сказал Мики, указав на стул напротив себя.
Хейз послушно пересел. Эй-Джей понимал, что не в силах контролировать ситуацию; оставалось ждать, что из всего этого выйдет.
– Я руковожу преступным кланом… Мой отец является боссом мафии Нью-Джерси. Я его consigliere.[20] Мы занимаемся вещами, которые в глазах правительства являются незаконными. Я и мои друзья в разных штатах – мы решили проявить некоторую политическую активность с тем, чтобы попытаться устранить с нашего пути то дерьмо, которое нас раздражает.
– Например?..
– Например, мы хотим отменить акт РИКО.
– Но это законодательный акт, принятый конгрессом. Законы так просто не отменяются. Для этого потребовалось бы две трети голосов Сената.
– Мы хотим, чтобы Верховный суд объявил его неконституционным.
– Как вы себе это представляете?
– Если вас – с нашей помощью – избирают президентом, мы поможем вам подобрать новый состав Верховного суда. Я располагаю данными из секретариата ВС относительно нынешнего состава Суда, согласно которым по крайней мере четверо членов в ближайшие год-два должны либо сыграть в ящик, либо уйти в отставку. Я посажу вас в Овальный кабинет и хочу, чтобы состав Верховного суда стал таким, каким я его желаю видеть.
– Но вы не сможете контролировать процесс утверждения судей в должности.
– Мы позаботимся об этом в свое время. Судьи, которых я отберу, будут иметь хороший послужной список. Это будут люди вполне умеренных взглядов… Просто всем им будет не по душе акт РИКО.
– А где гарантии, что они будут голосовать так, как надо, когда уже будут назначены членами ВС?
– Они будут делать то, что надо, потому что в противном случае я просто начну убивать всех, кто им хоть сколько-нибудь дорог – вплоть до любимых собак и аквариумных рыбок.
Повисло молчание. Эй-Джей нервно кашлянул.
– Что еще? – упавшим голосом спросил Хейз.
– Вы нейтрализуете Министерство юстиции. С них надо сбить спесь – заменить генерального прокурора, этот слишком несговорчив.
У Хейза задрожали поджилки. Эй-Джей был прав. Дело в певце, в не в том, что он поет…