– В общем счете мы достигли двадцати одного процента. Мы нокаутировали Скатини, и у него сейчас только сорок процентов. Он даже не получит большинства, если эти данные точны. Остальные дурни вообще выбыли из игры. У Галлифорда десять процентов, у Сэвиджа – семь, а Дехэвиленд… Так, посмотрим, у него четыре процента после двух месяцев расцеловывания свиней с голубыми ленточками и зарабатывания геморроя на сиденье трактора. Те, кто не пришел ни к какому решению, составляют меньше двенадцати процентов и склоняются на нашу сторону.
– А как насчет процентов по отдельным пунктам? – поинтересовался Малкольм.
– В общем мы получили в плюс девять процентов. Что касается ценностей, плюс семь. Экономика – плюс пятнадцать, а мы не сказали ни слова о том, как ее исправить, поменять или разобраться с ней. Чертовски забавно. – Эй-Джей хвастливо прошелся по комнате. – Говорю вам, наш лозунг – это лозунг победителя, это наш главный пони. Сегодня вечером мы пройдем во второй тур, как мы и планировали. Потом мы сядем в этот пригородный поезд и отправимся в Нью-Йорк, где исправим все, что беспокоит компанию по перевозке грузов и профсоюз «дальнобойщиков».
– Как я смогу это сделать? – спросил Хейз. – Я даже не знаю, из-за чего эти ребята поссорились.
– Я все проработал, малыш. Разве так бывало не всегда? – Тигарден подошел к Ричардсу и похлопал его по щеке, словно любящий папочка.
Хейз резко убрал его ладонь.
– Прекрати это дерьмо, Эй-Джей. Мне нужно с тобой поговорить.
– Ладно, мальчики и девочки, все отправляются завтракать.
Сотрудники повалили к выходу. Все, кроме Сьюзан Уинтер, развалившейся в крайне миниатюрных шортах и топе с американской проймой в кресле рядом с Хейсом. Она даже не собиралась двигаться с места, и Хейз не выгонял ее, когда все остальные ушли. Как только номер опустел, Ричардс встал.
– Как я буду решать проблемы забастовки «дальнобойщиков»? Я войду в здание с этими парнями, когда все будут глазеть на меня. Я буду выглядеть идиотом, если у меня ничего не получится.
– Мы хотели бы поговорить наедине. Ты не возражаешь, Сьюзан? – спросил Эй-Джей двадцатипятилетнюю женщину, соблазнительно переплетавшую обнаженные ноги, вращая ступнями в белых с рантом мокасинах.
– Она может остаться.
– Я не собираюсь это обсуждать, пока мы не останемся одни.
– Ты явно забываешь, что это я баллотируюсь на пост президента Соединенных Штатов.
– Черт, – выругался Эй-Джей, брызжа слюной на всю комнату. Брызги попали на обнаженное бедро Сьюзан, и та вытерла ногу с брезгливой гримаской. – Ты и в самом деле думаешь, что это все о тебе?
– Разумеется, обо мне. Это не твою физиономию, не твою репутацию они обсуждают.
– Но идеи-то мои, Хейз. Именно я тот парень, который все это крутит.
Ссора возникла так быстро, что это удивило их обоих.
– Ты хочешь знать, как ты справишься с забастовкой «дальнобойщиков»? Я тебе расскажу, только убери ее отсюда!
Напряжение в комнате стало еще ощутимее, потом Хейз наконец подошел к двери и открыл ее.
– Оставь нас на минуту, Сью.
Женщина поднялась, неторопливо двинулась к выходу, всем своим видом демонстрируя свое отношение к происходящему. Когда дверь закрылась, Хейз повернулся к Тигардену.
– Хватит с меня этого дерьма! Я не позволю с собой обращаться, как с какой-нибудь тупой задницей. Ты мне не нужен, чтобы говорить, что я думаю.
– Эй, Хейз, если бы меня здесь не было, ты бы все еще продавал страховые полисы. И если ты считаешь, что я не прав, отпусти меня и увидишь, во что превратится эта кампания.
– Ты злишься из-за того, что хотел Сьюзан, а я ее получил.
– Нет, я злюсь из-за того, что каждая хорошая идея, каждый фрагмент достойной стратегии для тебя исходят из моей головы. И теперь мы сидим здесь, мы готовы сыграть величайшую пьесу в нашей жизни, а ты начинаешь разговаривать так, словно это твоих рук дело. Я нашел Мики Ало. Я устроил теледебаты. Я придумал решающее событие. Я! Не ты! А я! И если ты начнешь читать газеты и решишь, что все это о тебе, тогда ты самый глупый сукин сын на планете!
Они свирепо смотрели друг на друга через комнату. Наконец, Хейз глубоко вздохнул.
– Как сработает эта штука с «дальнобойщиками»?
– Я не знаю. Мики работает над этим. Он сказал мне, что сделка заключена. Тебе остается только приехать туда, войти в комнату с этими двумя парнями, провести там час и объявить, что ты все устроил. Ты соединил труд и менеджмент. Ты снова заставил Америку работать.