Почувствовав приближение незнакомого человека, Сергей сдержался и даже не открыл глаза, чтобы посмотреть.
— Борис, а сейчас бы ты пошёл на войну?
— Не знаю, — задумчиво произнёс Борис, — смотря с кем и главное, по какой причине воевать. Но уж на новую чеченскую войну меня бы не затащили.
— Почему? — с нескрываемой насмешкой спросил Сергей и потянулся.
— Одно дело воевать с захватчиком, защищая свой дом, и совсем другое, стрелять в свой народ. Как я понимаю, сейчас там идёт война только потому, что наши правители живут без царя в голове…
Он замолчал, вздрогнул и посмотрел на Сергея.
— Кто-то к нам идёт? — то ли спросил, то ли сделал предупреждение Борис.
— Да, — спокойно произнёс Сергей, так и не удосужившись открыть глаза, — но кто?
Борис понял, что учитель ждёт от него ответа, мгновение подумал и заговорил:
— Мне кажется, это мужчина. Ему до сорока лет. Военный или бывший военный. Главное, он чем-то очень недоволен.
— Какое думаешь у гостя звание? — ухмыльнулся Сергей.
— Лейтенант или старлей, — безапелляционно заявил Борис.
— Браво, — весело засмеялся Сергей, — ошибка мне кажется несущественной, ведь священники сродни солдатам, но насчёт звания ничего сказать не могу, потому, как не знаю.
Приподнявшись на локте, Борис увидел бородатого мужика в чёрной рясе, приближающегося к забору.
— Уважаемый здравствуйте, — густым басом произнёс священник, подойдя к калитке.
— Здравствуйте, — Сергей открыл глаза и кивнул головой.
— Мне бы хотелось побеседовать с хозяином этого дома.
— Проходите, это я, — Сергей улыбнулся одними губами, продолжая глазами изучать гостя.
Открыв калитку, священник прошёл к крыльцу и заметил, лежащего в траве, Бориса.
— Здравствуйте, — произнёс священник.
— Доброго и вам здоровья, — Борис предпочёл сесть, чтобы лучше изучить гостя.
— Меня зовут отцом Никодимом, — представился мужчина, — я глава Горской районной православной церкви.
— Очень приятно, Сергей Кравцов. Чем могу быть вам полезным?
— Мне хотелось бы поговорить с вами тет-а-тет.
— Что ж, проходите в хату, посидим, попьём чайку, пообщаемся, — Сергей встал и рукой пригласил гостя войти в дом.
Проводив гостя на кухню, Сергей, не повышая голоса, попросил:
— Борис, принеси воды.
Заметив что священник замер на месте, рассматривая обстановку кухни, Сергей указал рукой на скамью возле стола:
— Садитесь, сейчас поставлю чай и поговорим.
Поставив на плиту чайник, и видя, что гость не спешит начать разговор, Сергей спросил:
— Вы не хотите, чтобы наш разговор слышал Борис?
— Если честно, то да, — признался священник, — у вашего ученика хороший слух.
— Зря опасаетесь, — улыбнулся Сергей, присев на табурет напротив гостя, — хоть у него прекрасный слух, он достаточно воспитан, чтобы не подслушивать мои беседы с гостями. У него своих забот хватает.
— Хорошо, — кивнул священник, вздохнул и продолжил, — до меня дошли слухи, что вы проповедуете грязное идолопоклонство.
Сергей хмыкнул, тряхнул головой и спросил, стараясь скрыть сарказм:
— А почему грязное идолопоклонство, а не ересь или ещё что-нибудь?
Если реакция Сергея и привела священника в замешательство, то он хорошо это скрыл.
— Это не моё личное мнение, — заявил он, — так считает церковь.
— В принципе вам донесли правильно, — кивнул Сергей, — только я не считаю свою веру грязным идолопоклонством.
— Но ведь это противозаконно, — возмутился отец Никодим.
— Отнюдь, — Сергей был спокоен, и ему было даже немного весело, ведь он ждал подобного визита с тех пор как сознательно начал провоцировать своих пациентов, заставляя их преклоняться перед деревянной статуей Перуна, установленной во дворе, за колодцем, — я внимательно изучил последнюю конституцию, там нет подобных запретов. Скорее наоборот, в конституции декларирована свобода вероисповедания.
Отец Никодим надменно улыбнулся:
— Я имел в виду законы божьи.
Засвистел чайник. Сергей встал и заварил свежий чай, бросив несколько щепоток сухих трав, и накрыл его колпаком.
— Знаете уважаемый, я никогда не понимал христианства как религии, — сервируя стол, Сергей продолжал разговор, — конечно, как религия завоевателей и поработителей, она хороша, спору нет. Но для свободного человека, каждодневным трудом зарабатывающего себе на жизнь христианство не понятно, а если хорошенько вдуматься в основные догмы — вредоносно.