Однако Катя подошла к нему и протянула свою ладошку, влажную от пота и снега.
— Ты хорошо дрался, — спокойно произнесла она, сумев за это короткое время полностью восстановить дыхание.
— Чушь собачья, — стараясь дышать ровнее, усмехнулся Данила, — если я не смог справиться с тобой, то каков в деле твой учитель?
— Внешность обманчива, — улыбнулась Катя, — конечно, я ничто по сравнению с учителем, но инструктору русбоя право не обидно проиграть поединок.
— Ты инструктор?! — с долей удивления спросил Данила.
Беседуя, они удалились от толпы болельщиков, правда никто и не пытался их преследовать.
— Приходи к нам, у тебя неплохие данные, ты быстро добьёшься лучших результатов, — предложила Катя.
— А… — начал Данила.
— Извини, — перебила его Катя, вспомнив, что ей до школы, ещё нужно успеть подоить корову, — я на перемене тебя найду.
Быстрыми шагами она вышла со стадиона и скрылась за сугробами. Всё утро Данила находился под впечатлением от поединка. Сейчас, на спокойную голову, он анализировал ход поединка. Вывод был неутешительным для самолюбия, мастерство Кати было настолько выше его хвалёного, чёрного пояса каратэ, что большую часть поединка она попросту играла с ним. К чести Данилы надо сказать, что он не испытывал злобы по поводу своего поражения, чувство, которое им овладело, можно было считать завистью. Только зависть эта имела светлый оттенок, из разряда "Везёт же людям!"
Днём в спортзал, превращённый ночью в казарму, пришла Катя. В скромном ученическом платье и спортивной сумкой на плече. Казалось та девушка на стадионе, и эта ученица, два разных человека. Но даже в школьном платье, от неё веяло такой силой, что никто из солдат не посмел высказать в слух ни одной шуточки, какие обычно вырываются у парней при виде симпатичных девушек.
— Здравствуйте, — Катя обратилась к дневальному, дежурившему у входа, — будьте так любезны, позовите прапорщика Данилу.
Дневальный выпучил от удивления глаза, назвать так старшину роты не решался даже капитан.
— Старшина роты, на выход! — выкрикнул дневальный во всю мощь своих лёгких.
— Не пугай людей, — проворчал Данила, который, завидев Катю, приближался из дальнего конца спортзала, где в каморке для инвентаря он устроил каптёрку.
— Добрый день, — завидев прапорщика, поздоровалась Катя.
— Добрый день, — чисто механически ответил Данила.
— Как я поняла, вы хотели со мной побеседовать? — полуутвердительно спросила Катя.
— Да… — Данила замялся. Он не знал где лучше побеседовать с девочкой.
— Пойдемте, — улыбнулась она, поняв смысл заминки, — я знаю место, где нам не будут мешать.
Следуя по светлому коридору рядом с Катей и устав от бесчисленных приветствий, Данила в полголоса спросил:
— Почему вы так часто здороваетесь?
— А что в этом плохого? — вопросом на вопрос ответила Катя, удивлённо посмотрев на Данилу, словно не могла взять в толк, что он действительно не понимает такой простой, на её взгляд, истины.
— Разве плохо лишний раз пожелать здоровья своему другу, соседу или просто незнакомому человеку? — после небольшой паузы, спросила Катя.
— Да нет, — Данила пожал плечами, — ничего плохого в этом нет, только непривычно.
Беседуя с Катей и отвечая на приветствия, Данила внимательно осматривал школу. В коридоре висели обычные для подобных заведений плакаты. На окнах в большом количестве росли различные цветы. Данилу удивил уют. Даже в коридоре и на лестничной клетке всё блестело и сияло чистотой, а главное, Данила не услышал ни одного похабного слова, к которым порядком привык, посещая различные школы по линии военкомата.
Катя завела Данилу в небольшую комнату, находившуюся на третьем этаже. Мебель комнаты состояла из двух столов и полудюжины стульев. Дополнял обстановку высокий шкаф, заполненный различной литературой.
— Это наша тихая комната, — пояснила Катя, предваряя вопрос старшины, — сюда обычно мы приходим, если возникает нужда подумать или с кем-нибудь поговорить.
— Катя, я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь дрался так, как дралась сегодня ты. Что это за вид единоборства? — спросил Данила, устроившись на стуле.
— Учитель называет это росским стилем, а мы переиначили название в русбой, — Катя присела на стул по другую сторону стола и положила на него руки.