— Насчет Орозова не забудьте.
— Все будет, как я сказал, генерал. Но я придерживаюсь такого принципа: попал под подозрение — должен быть повешен.
Орозов не спал всю ночь. Под утро завыли сирены, предупреждая о воздушном налете. Послышался гул. С каждой минутой он усиливался. Залаяли зенитки. Яркое пламя осветило потолок и стены подвала. Совсем рядом раздался оглушительный грохот. В окно ворвался удушливый дым.
Наверху раздались крики и топот кованых сапог, в замке загремел ключ.
«Это конец!»
Дверь открылась.
— Орозов, выходи! Живо!
Ахмат встал и медленно двинулся к выходу.
— Благодари Аллаха и генерала Мадера за то, что тебя не повесили, — сказал Келлингер, как только Ахмата ввели в его кабинет.
Орозов в последние месяцы не раз встречался с генералом в Главном управлении имперской безопасности. Ахмат знал, почему генерала отстранили от командования полком СС и перевели в управление. Причиной было восстание туркестанцев и растрата денег, отпущенных на формирование туркестанского полка СС.
Орозова привезли в «опеле» на виллу генерала Майера Мадера. Дверь Орозову открыл толстяк Асан, с мешками под глазами. Он взглядом приказал Орозову остаться у порога и исчез за противоположной дверью. В темном коридоре стояла влажная духота, пахло дымом. На вешалке висели генеральская шинель и дамское пальто. В углу в корзине валялись пустые бутылки из-под вина, консервные банки, засаленная бумага.
Проходя по коридору Орозов сквозь приоткрытую дверь увидел лежащую на широкой кровати молодую женщину. Услышав шаги, она подняла голову и прикрыла руками обнаженную грудь. Ахмат узнал ее. Это была Гайнтель.
Входя в кабинет генерала, подумал: «Любовница Ольцши уже здесь. Ну и дела».
Генерал сидел за столом, заваленном бумагами. Перебирая их, некоторые сжигал в камине.
— А, дружище! — воскликнул он. — Давно тебя не видел. — Он предложил Орозову сесть в кресло у стола.
Усаживаясь, Ахмат сморщился от приступа боли в желудке.
— Что с вами, лейтенант? — обеспокоенно спросил генерал. — Они вас били? Вы нездоровы?
— Нет. Они не били. Но разве справедливо сажать за решетку тех, кто верен фюреру до конца…
Мадер перебил его:
— Это еще не конец. Мы еще им покажем. Ходят слухи, что положение на нашем фронте улучшится. Девятая армия подойдет к Берлину и вместе с двенадцатой армией Венка нанесет сокрушительный удар с юга. С севера на русских навалятся войска Штейнера. Это принесет нам победу. — Мадер и сам не верил в то, что говорил, но считал своим долгом вселить в Орозова веру в успех.
Генерал стал знакомить Орозова с планом предстоящей операции по уничтожению военнопленных из лагеря Заксенхаузена.
— А теперь скажи мне, где ты потерял Рейнера Ольцшу?
— Я не мог открыто об этом сказать майору Келлингеру. Но с вами-то я могу быть откровенным.
— Безусловно!
— Доктор Ольцша, по-моему, предложил свои услуги американцам.
— Что я говорил Келлингеру! — генерал задумался. — Этот старый осел с высохшими мозгами был несправедлив с тобой, сын мой. Как только я узнал о твоем аресте, тут же приказал доставить тебя ко мне. — Он еще помолчал некоторое время, подумав: «Стало модным уходить либо на тот свет с простреленным виском, либо к американцам. Никто не хочет в лапы красных. Значит, и доктор Шломс? Если подобное сотворил мой племянник, то чего ждать от этого слюнтяя, который и способен только на предательство».
Генерал отодвинул от себя все еще не разобранные бумаги, встал из-за стола и, раскрыв дверь, крикнул:
— Асан! Сложи бумаги в чемодан с архивом Мустафы.
В кабинет молча вошел Асан, собрал со стола папки, достал из-за портьеры черный чемодан и аккуратно уложил в него бумаги.
Беседуя с генералом, Орозов, казалось, не обращал внимания на то, чем занят Асан, но все его внимание после слов генерала об архиве было сосредоточено на черном чемодане.
«Черт возьми, вот у кого архив Чокаева». Орозов лихорадочно соображал… Стоит выхватить пистолет… Но кроме генерала и Асана тут еще была Иланка Гайнтель! Услышав выстрелы, она успеет выскочить на улицу, а там шофер генерала. Рядом какие-то дачи. Нет, сейчас нельзя допустить ни малейшей ошибки, ведь в его руках ключ к спасению пятидесяти тысяч жизней. Только одно это запрещает ему рисковать собой. Сдержав себя от опасного шага, Орозов подумал об исчезновении Марии Яковлевны. «Как могли попасть эти бумаги в руки Мадера? Значит, они убили ее?! Да, да, убили». Ахмат почти не слушал генерала, который высокопарно говорил и говорил.