Это художественное произведение. Имена, персонажи, места, события и инциденты, отличные от тех, которые явно находятся в общественном достоянии, либо являются продуктом воображения автора, либо используются вымышленно. Любое сходство с реальными людьми, живыми или умершими, событиями или местами действия является полностью случайным.
Никакая часть этой книги не может быть воспроизведена, сохранена в поисковой системе или передана в любой форме или любыми средствами, электронными, механическими, копировальными, записывающими или иными, без явного разрешения издателя.
Предупреждения о триггерах
Дорогие читатели,
Пожалуйста, обратите внимание, что этот Роман мрачный и содержит сцены, которые могут расстроить некоторых читателей, включая насилие, убийства, откровенные сцены секса, грубую лексику и употребление наркотиков. Читайте с осторожностью.
Большое спасибо
П. Малхолланд XX
1
— Темно-синее, как в песне, – говорит мне мама в третий раз за две минуты, пока я прижимаю к себе платье подружки невесты, и она берет прядь моих рыжих волос, чтобы накинуть ее поверх ткани. — Оно идеально сочетается с цветом твоих волос. Темно-синее.
— Ты ведь не собираешься это петь, не так ли? – Я надеюсь.
— Ты знала, что у твоей тети Би были волосы такого цвета до того, как она решила покрасить их в черный? На самом деле это преступление.
— Да, я заметила черные пятна на раковине в ванной. – Это мама пытается завязать светскую беседу, констатируя очевидное и передавая уже данную информацию.
Она поджимает губы и отводит взгляд, чтобы скрыть недовольство тем фактом, что я решила сбежать, и побежала именно к тете Би. Это были грязные, уродливые времена, и я не могла оставаться в Аддингтоне.
— Ну, – говорит она, стряхивая невидимые ворсинки со своих бледно-розовых брюк от костюма Александра Маккуина, — теперь это все в прошлом, не так ли?
Да и нет.
Когда я приземлилась обратно на американскую землю, я приняла решение быть девушкой, которая на все согласна ради своей мамы в особый день. Что бы она ни хотела, чтобы я сделала, я сделаю это без жалоб. Обычно я не такая уступчивая, но дело не во мне, а в моей маме, которая, по ее словам, выходит замуж за мужчину своей мечты и по уши влюблена.
Завтра утром я вылетаю в Чикаго, а затем сажусь на свой дальнемагистральный прямой рейс продолжительностью 16 мучительных часов в эконом-классе обратно в Новую Зеландию, где я живу последние три года и десять месяцев.
Но на данный момент я согласна быть с ней. Семь дней, когда я стискивала зубы, вежливо кивала головой и воздерживалась от высказывания своего мнения, почти закончились.
Она обхватывает мою щеку своей маленькой ручкой и осматривает мой шрам своими доверчивыми бледно-голубыми глазами, пока я подавляю вздрагивание от ледяного укола ее ладони. Сколько я себя помню, у мамы всегда были невыносимо холодные руки, даже летом.
— Я уверена, что Далия сможет скрыть это под правильным консилером.
Мой шрам там, где я провожу линию.
— Нет. Я не возражаю, если люди это увидят.
— Они будут задавать вопросы. Я уже приукрасила правду...
Панические крики снаружи отвлекают ее внимание от меня, и она подходит к окну, чтобы посмотреть, из-за чего весь сыр-бор. Мы на третьем этаже этого огромного, просторного дома, и все же стены смыкаются, сжимаются так сильно, что кажется, будто ломают мне ребра. В коридорах и жилых помещениях глаза голов оленей, кабанов и буйволов следуют за мной, куда бы я ни пошла, и я слишком боюсь к чему-либо прикасаться, опасаясь, что сломаю это. Как бы я ни старалась, я просто не могу здесь расслабиться.
— О нет, – выдыхает мама, сжимая руки вместе, чтобы они перестали дрожать. В саду возводится очень большой шатер, и мне кажется, что с ними произошел небольшой несчастный случай.
Я проверяю время на своем телефоне. 9.26 утра. Церемония в 13:15, за ней следует прием, и все заканчивается. Я могу пережить этот день.
Всматриваясь через мамино плечо в буйную зелень, насколько хватает зрения, я делаю глубокий вдох, чтобы подавить желание сбежать из этих стен и выйти наружу. Сад размером с футбольное поле, а за высоким забором, за которым следят за безопасностью, находится национальный лес с полем для гольфа посередине. Мистер Хантсмен владеет полем для гольфа, на самом деле, я думаю, что мистеру Хантсмену принадлежит все, включая облака, дождь и Томбукту.
— Ты знаешь, что все еще можешь передумать, – говорю я, когда ее лоб морщится от беспокойства по поводу плохо возводящегося шатра и бедствия людей, пытающихся не допустить его полного разрушения.
— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?
— Отмени свадьбу.
— Не говори глупостей.
— Последний шанс, –поддразниваю я.
Моя мама совсем не похожа на меня, и я имею в виду это во всех смыслах этого слова. По характеру и внешности я больше похожа на тетю Би. Мама стройная, примерно 5 футов 5 дюймов, с убийственно прямыми волосами цвета клубники, которая всегда опрятна и элегантна, а ее одежда идеально сидит по фигуре. Я ростом 5 футов 8 дюймов, атлетического телосложения, веснушки, буйная копна рыжих волос, которых не только много, но и каждая прядь почти как рыболовный нейлон. В хороший день мои волосы в беспорядке. В неудачный день я опасно близка к тому, чтобы побриться налысо.
Она пренебрежительно машет на меня рукой:
— Я была бы полной дурой, если бы позволила мистеру Хантсмену ускользнуть у меня из рук.
Я не уверена, что это значит, и не настаиваю. Даже если бы она решила, что не любит мистера Хантсмена, она все равно вышла бы за него замуж. Почему? Потому что он попросил ее. Кроме того, в этот особенный день было потрачено огромное количество усилий и денег, и она не хотела бы никого подвести. Моя мама уступчива, вежлива, сдержанно общительна, знает, когда нужно держать рот на замке, и классически красива. Чего еще может хотеть такой мужчина, как мистер Хантсмен?
Проходит несколько секунд неловкого молчания, прежде чем она разрушает атмосферу, заявляя:
— Он не похож на Алана.
Вот и все. Мне нужно убираться отсюда.
— У меня есть время на пробежку? – Я почти умоляю, когда тяжесть беспокойства заползает в мою грудную клетку, ограничивая дыхание. Мне нужен свежий воздух. Мне нужно какое-то время побыть вдали от людей. Мне нужно заставить свои мышцы гореть. Сейчас начало июля, светит летнее солнце, и я хочу быть на улице, а не торчать внутри.
Дома, в Веллингтоне, Новой Зеландии зимние ветра будят мертвых, они такие вязкие. Может быть, именно поэтому я не забочусь о своих волосах, потому что они становятся спутанными, как только я выхожу на улицу. Но здесь, прямо сейчас, тепло, и с течением дня будет только теплее, а легкий ветерок развевает широкополые шляпы.