— Ты должен мне объяснить насчет человека в лесу, – строго заявляю я.
— Я тебе ничего не должен.
— Почему ты позволил ему умереть?
Он заводит двигатель, набирая обороты так громко, что заглушает мой голос.
— Ты пытаешься произвести на меня впечатление своей мужественностью, Лейн Хантсмен?
— Нет, я пытаюсь заткнуть тебе рот, – визжат шины, и мы трогаемся с места.
Я что-то бормочу, что не в моем характере, но мое тело испускает нервные импульсы, потому что находиться с ним в этой машине - это то, из чего состоят кошмары. И все же, каким-то образом я знаю, что он не собирается причинять мне боль. Я стала экспертом по ощущению особой энергии, исходящей от человека, который внутренне замышляет коварные и вредные действия. В то время как Лейн просто завидует мне, и это нормально.
— Этим утром я встретила девушку Аарона Леру, – я жду реакции.
Лейн нетерпеливо постукивает пальцами по рулю, пока я наблюдаю за его лицом. Я вижу Ройса и мистера Хантсмена в его чертах, так что могу только предположить, что Даз внешне похож на свою мать.
Лейн привлекателен в некотором роде - что-то мягкое и красивое, но затвердевшее по краям, а его голос хриплый и глубокий. Ройс, с другой стороны, зажигает по-голливудски - дамы падают в обморок на тротуаре, произнося его имя, – своего рода красавчик.
— Roux по-французски означает красный, – добавляю я, проводя кончиком косы по губам - привычка, которую я приобрела с детства, чтобы успокоить свое беспокойство. Иногда это срабатывает, но в большинстве случаев - нет.
— Я знаю, что это значит, – ворчит он. — А Хантсмен, очевидно, означает человека, который охотится, так к чему ты клонишь?
— В этом нет смысла. Я пытаюсь завязать разговор.
— Я не веду светских бесед, и, честно говоря, звук двигателя моего "Понтиака" успокаивает больше, чем звук твоего голоса. Без обид.
— Ты знаешь, что это не моя вина, что я нашла того человека в лесу, и вполне естественно хотеть спасти чью-то жизнь, – возражаю я.
Из глубины его горла вырывается измученное рычание.
— Я принимаю, что ты всего лишь делала то, что сделал бы любой нормальный человек с совестью. Но из-за того, что ты была там, ты стала нашей проблемой. – Его голос смягчается, что воодушевляет меня и то, что, возможно, только возможно, я могла бы сблизиться с ним. — Спиши это на неподходящее время. Вот и все.
Это примерно в двадцати минутах езды от кампуса до центра Аддингтона, и я не могу не поглядывать на него время от времени, просто потому, что на него так интересно смотреть. Я имею в виду, конечно, он мой враг номер один и убийца, но в нем есть что-то, что напоминает мне меня саму под чернилами и резким поведением.
Когда он отворачивает от меня голову, чтобы проверить встречное движение, я замечаю шрам среди чернильных пятен на задней части его шеи. Они исчезают под его облегающей темно-синей футболкой, и мне интересно, как далеко они спускаются по его спине и как он их раздобыл.
— Ты впечатляющий бегун, – ни с того ни с сего произносит он, и я вздрагиваю от звука его голоса, нарушающего тишину.
— Давай просто скажем, что бег - это одно из моих средств снять стресс, – отвечаю я, прикладывая руку к груди, чтобы почувствовать свое колотящееся сердце.
Он понимающе кивает головой.
— Резьба по дереву - мое. И курение.
Он стройнее, чем Ройс и плотная спортивная фигура Даза, и примерно того же роста, что и Ройс, примерно 6 футов 2 дюйма. Но мышцы его рук хорошо развиты, и мне трудно поверить, что это результат только тренировок.
— Ты мог убить меня в тот день в лесу, но ты этого не сделал, – начинаю я, потому что это, помимо прочих загадок, прожигает дыру в моем мозгу. Даз сказал, что не узнал меня, пока я не набросилась на него, и у Лейна было много возможностей убить меня до этого. — Ты мог бы застрелить меня, когда я пыталась перерезать его веревку.
— Я знаю, что ты была легкой мишенью, но мы были там не для того, чтобы кого-то убивать, – говорит он мне.
— Н-но этот человек...
— Заслужил смерть. Он не был полезным, поэтому его не будут искать. – Он съеживается. — Ты должна перестать задавать вопросы об этом и просто стереть это из своей памяти.
— Это тяжело.
— Послушай, мы отпустим тебя только тогда, когда будем на сто процентов уверены, что ты не собираешься рассказывать. Прямо сейчас, когда ты задаешь все эти вопросы и суешь свой нос туда, куда не следует, это не помогает тебе приблизиться к твоей цели.
Он сворачивает в гараж под огромным торговым центром и находит паркинг.
— Итак, чью кредитную карточку я собираюсь уничтожить? – Спрашиваю я, выходя из его машины.
— Ройса.
— В таком случае необходимо увеличить количество расходов.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, – стонет он.
— Хорошо.
На его лице появляется страдальческое выражение, когда я прохожу через магазин постельного белья «the Bed Bath and Beyond», – бросая различные постельные принадлежности в тележку. Я думаю, что страдальческий взгляд не имел ничего общего с растущей стоимостью, а скорее со скукой ходил по магазинам с женщиной.
— Мне также нужно будет купить кое-какую одежду, – сообщаю я ему, когда мы подходим к кассе.
Он стонет.
— Если только это не займет вечность.
— И материалы курса.
— Я думал, Ройс со всем этим разобрался?
— Я только выбрала предметы, и меня еще не приняли. Кроме того, я все еще жду перевод моих зачетов из Университета Виктории.
— Поверь мне, тебя примут на любой курс, который ты выберешь, – заверяет он меня.
— Почему, потому что я часть семьи?
— Правильно. Ты променяла свою свободу на привилегии.
— Не по своей воле.
Страдальческое выражение становится только глубже, когда я провожу час, роясь на вешалках с одеждой в различных магазинах, почти испытывая к нему жалость. Почти. Я перекидываю пару пар джинсов через руку и сигнализирую Лейну, стоящему у выхода и стремящемуся поскорее уйти, что мне нужно их примерить.
Он бросает на меня недовольный кивок и смотрит на время на своем телефоне. Пара девушек задерживается рядом с ним, и я останавливаюсь, чтобы внимательно изучить их поведение. Без сомнения, они знают, кто он такой, и они кокетливо крутят волосами, хихикают и покачивают бедрами, чтобы привлечь его внимание. Но Лейн, похоже, ничего не понял, едва бросив на них косой взгляд.
Я оставляю Лейни наедине со стайкой девушек и захожу в кабинку. В кабинке рядом со мной пара девушек истерически хихикают над тем, как ужасно выглядит предмет одежды. По крайней мере, я предполагаю, что они смеются над этим, пока...
— Боже мой, это так некрасиво, Кендра.
— Я знаю, например, если бы у тебя было это на лице, разве ты бы не сделала пластическую операцию или хотя бы не накрасилась.
Жар поднимается по моей шее к лицу, и когда я осматриваю себя в зеркале, моя веснушчатая кожа цвета свеклы, только еще больше подчеркивая шрам.