— С большим содержанием сахара, если быть точной, – отвечает она, – и, может быть, немного бурбона, чтобы оплакать потерю.
Себ стонет.
— Боже, Надс.
— Какая потеря? – Я спрашиваю ее.
— Моего достоинства от знакомства с Аароном Леру. Заметка для себя: никогда не встречайся с другим Леру. А теперь ты ответь на мой вопрос, рассуждая чисто гипотетически.
— Ты серьезно? Я бы ни с кем из них не переспала. Это практически инцест, – бросаю я ей, хотя это прямая ложь.
— Это дерьмовый аргумент, Чар, – вступает Джейк, – потому что ты всегда говоришь, что вы не кровные родственники.
— Мы не кровные родственники, – подчеркиваю я. — Я имею в виду, я едва их знаю.
— И что? – спрашивает Надя.
— Ладно, сначала ты расскажи мне, – говорю я ей. — Если бы тебя заставили переспать с одним из Хантсменов, кто бы это был?
— Это просто. Ройс, – говорит она, делая еще глоток своего молочного коктейля с добавлением бурбона.
Моя рука естественным образом тянется к шее, где его хватка оставила психологический след всего две недели назад. Я сглатываю вновь образовавшийся комок в горле. — Ройс - тот, кто похуже.
— Чем хуже? –спрашивает она.
— Просто тухлое яйцо, – отвечаю я, понимая, что сказала слишком много. — И это будет Лейни.
— Лейн?
— Если бы меня заставили против моей воли переспать с одним из Хантсменов, чтобы спасти человечество от нападения инопланетян, это был бы Лейн.
— Такая смелая жертва, – шутит она, и мне приходит в голову, что мы с Надей ладим как нормальные люди и действительно смеемся.
— Я бы выбрал Даза, – добавляет Себ.
— Я тоже, – соглашается Джейк, и меня внезапно озаряет, почему Джейк до сих пор не приставал ко мне.
15
Джейка и Себа не было в тренажерном зале Фрэнка, когда я пришла на тренировку. Я отправила Джейку сообщение, сказав, что я собираюсь и в какое время, вероятно, буду там, а он еще не ответил.
Как только я вхожу в зал, запах пота быстро проникает в нос, и мои щеки горят еще до того, как я начинаю тренироваться. Сегодня жарко, все двери и окна широко открыты, несколько вентиляторов работают на полную мощность, но все равно здесь как в сауне. Я не посещала другие спортивные залы в AU, но я полагаю, что более популярные спортивные залы лучше финансируются и имеют такие привилегии, как кондиционирование воздуха.
В раздевалках зала Фрэнка нет отдельных кабинок, поэтому я научилась мастерски раздеваться под полотенцем, обернутым вокруг туловища. Это не потому, что я стесняюсь своего тела, но, бьюсь об заклад, любой, кто видел, как я это делаю, предполагает, что это тот самый случай. Нет. Мне нравится мое тело. Да, моя кожа бледная и веснушчатая, но мое тело подтянутое и сильное, и я могу сломать нос ногой или кулаком, если понадобится. Мое тело - это моя броня и необходимый сосуд для выживания, а не конфетка, которую какой-то ублюдок может разглядывать без моего разрешения.
В моем боевом снаряжении, майке, коротких велосипедных штанах и перчатках, я захожу в спортзал с желанием выбить дерьмо из мешка. Пара парней спаррингуют на ринге и четыре пары парней на борцовских коврах, в то время как я одна с мешками.
Растяжки из йоги - это мой выбор для разминки, просто чтобы улучшить кровообращение и расслабить конечности. Как только я готова, я начинаю колотить по груше, и пот быстро стекает с моего лба по спине. Мне не нужно смотреть в зеркало, чтобы знать, что мои щеки сильно покраснели, а волосы выбились из конского хвоста. Никакое количество средства для волос не сможет удержать их под контролем.
После того, как я нанесла несколько ударов кулаком, я отступаю назад и начинаю наносить удары правой ногой, затем переключаюсь на левую. Пока я работаю в такую жару, передо мной, как и всегда, появляется подвешенный, когда я не занята своими мыслями. У него, должно быть, есть семья, которая скучает по нему и интересуется, где он. Я понятия не имею, что братья Хантсмен сделали с его телом, может быть, они просто бросили его в лесу. Даже если я спрошу, они мне не скажут.
Каждый день я просматриваю «Аддингтон пост» и ищу в Интернете сообщение о «найденном теле» или «пропавшем любимом человеке», но никто не подходит под его описание. Проблема в том, что со стороны это выглядит как самоубийство, когда я знаю, что этого не было. А пока я должна притворяться, что этого не было.
Гнев из-за всей этой ситуации разжигает огонь внутри меня, и я бью по этому мешку еще сильнее в попытке избавиться от чувства вины и разочарования, которые преследуют меня каждый день. Я все еще могу позвонить в полицию анонимно. Нет, не могу. Ройс сказал, что на винтовках есть мои отпечатки пальцев, и намекнул, что они застрелили его из своего якобы «украденного» оружия, чтобы подставить меня. Так где же тело?
Пот заливает мне глаза, затуманивая зрение, и я останавливаюсь, чтобы протереть их полотенцем. Когда я отбрасываю полотенце, я вздрагиваю при виде устрашающей фигуры, стоящей у моей боксерской груши.
— Ха, – хмыкает он. — Так много секретов.
— Забавно, я просто представила твое лицо на мешке, получающем мой кулак, и ты появляешься по-настоящему, как по волшебству, – огрызаюсь я, снова хватая полотенце с коврика, чтобы прикрыть свое горячее потное лицо. Я не могу отрицать своего влечения к Лейну Хантсмену и не горю желанием, чтобы он видел во мне горячее, мокрое месиво.
Его темные глаза под козырьком бейсболки пробегаются по моему телу, вызывая нежелательное смущение, которое заставляет меня увеличить расстояние между нами. Он не улыбается, улыбаться - не в характере Лейни.
— Приятно знать, что ты часто думаешь обо мне, – говорит он тем хриплым, глубоким голосом, от которого у меня щебечет клитор.
На нем темно-синяя облегающая футболка, черные спортивные штаны и черная бейсболка, к которой он, кажется, очень привязан. Я незаметно бросаю взгляд на черно-красные татуировки, покрывающие его руки, чтобы не казалось, что я изучаю его, и с моих губ срывается тихий вздох. Эти татуировки прекрасны, но лучше та змея, сделанная им в саду.
— Не в хорошем смысле, – вру я.
— Ты выглядишь так, будто знаешь толк в боксерской груше, – заявляет он.
— Да.
— Как долго ты занимаешься кикбоксингом?
— Годы.
Уголки его рта приподнимаются всего на секунду, но его глаза остаются прикованными к моему лицу.
— Хм.
— Я видела твоего змея, – говорю я ему, чтобы заполнить тишину, которая повисла между нами.
— Моего змея? – его брови удивленно взлетают вверх.
Понимая, что слово «змей» может быть неверно истолковано практически как что угодно, включая мужские половые органы, я быстро исправляюсь: «скульптура в Библиотеке садоводства».
Он медленно кивает головой и поворачивается к двери, когда кто-то входит. Джейк. Джейк наконец-то здесь. Он замолкает, когда видит, кто со мной разговаривает, осторожно обходит веревки и сбрасывает свою сумку вниз.