Когда я подхожу к концу поля и собираюсь повернуть обратно, я слышу вдалеке рев мотора. Не автомобильный или мотоциклетный мотор, а что-то меньшее по размеру и с более высоким звуком. Вместо того чтобы повернуть назад, как я обычно сделала бы, я продолжаю бежать мимо баскетбольного и хоккейного стадионов, пока не оказываюсь за пределами спортивной школы и вглубь центра университета.
Звук мотора стих, но я все еще бегу в том направлении или, по крайней мере, я думаю, что это именно то направление. Когда я поверну обратно, я обойду футбольное поле стороной на случай, если эти двое все еще там. Оппортунисты повсюду, и я, возможно, смогу отбиться от одного парня, но не от двух. И вот я уже отмечаю их как виновных, когда они могли бы быть совершенно милыми людьми. Мне нужно прекратить это делать. Мне нужно перестать верить, что все хотят причинить мне боль.
Оказавшись возле художественной школы, я останавливаюсь, чтобы перевести дух там, где кабинет истории искусств, и проверяю секундомер на своем телефоне, только чтобы понять, что забыла его включить. Я также не заметила, в котором часу я покинула свое общежитие, так что мне придется догадаться, как долго я бежала.
Снова заводится ревущий мотор, и это близко, сразу за поворотом. Звучит так, как будто кто-то срубает дерево бензопилой, в чем нет ничего странного, за исключением того факта, что поблизости нет деревьев, которые можно было бы срубить.
Снова я иду на звук на другую сторону класса истории искусств, во внутренний дворик между двумя классами, и вижу мужчину, который бензопилой распиливает семифутовое бревно.
Но это не просто какой-то мужчина.
Черные джинсы, красно-черные татуировки, спускающиеся по его мускулистым рукам из-под плотно облегающей темно-синей футболки, черная бейсболка, сдвинутая задом наперед на его темной голове. Он замечает мое отражение в окне класса и разворачивается, готовый к бою.
— Прости, – приношу свои извинения я.
— Шарлотта? – Лэйни выключает бензопилу и наклоняется, чтобы положить ее на траву, а я очень стараюсь не пялиться на его зад, но ничего не могу с собой поделать. Он убийца, Чар, убийца.
— Я просто вышла на пробежку, услышала звук бензопилы и подумала, что кто-то замышляет недоброе. – Я сдерживаю вздох, когда он снимает перчатки.
— Да, мне приходится шуметь, когда никого нет рядом, – объясняет он, когда его темный взгляд пробегает по моему телу, и я обнаруживаю, что мне это нравится. — Пришла подготовленной?
— А? – Мои щеки уже покраснели, так что он не заметит моего внезапного повышения температуры.
Он указывает на мои ножны.
— О да, ну, никогда не знаешь, кого встретишь, когда гуляешь одна, – беззаботно говорю я.
Но он на это не купился. Тень набегает на его лицо, и на пару ударов кажется, что его преследует что-то или кто-то. Однако это мимолетно, прежде чем он снова сосредотачивает свое внимание на ножнах.
— Что ты вырезаешь? – Я спрашиваю его, когда он подходит ближе ко мне.
— Дерево.
— Ха ха. Я имею в виду, что это будет, когда ты закончишь?
— Тебе придется подождать и посмотреть. – Теперь он всего в футе от меня, и я тону в аромате свежей щепы.
Я сглатываю.
— Ты вырезаешь из образа в своей голове или сначала набрасываешь идею?
Его рука тянется к моим ножнам, и моя инстинктивная реакция - схватить его за руку, чтобы помешать ему забрать мой нож. Он делает паузу на середине пути, когда видит мое отчаяние.
— Я просто хочу взглянуть на это, – мягко говорит он, опуская руку.
Я отступаю от него.
— Это всего лишь нож для сыра, – говорю я ему. Мне не следовало бы доверять этому человеку, и все же я здесь.
— Покажи мне.
— Это немного смущает. Обычно я ношу более смертоносный клинок.
— Покажи мне.
Я делаю еще один шаг назад и вытаскиваю нелепый нож для сыра из ножен и держу его пару секунд, прежде чем снова убрать.
Его глаза весело улыбаются, хотя губы не шевелятся.
— Это был не тот нож, которым ты порезала шею Дазу.
— Нет, там был нож для стейка, который я украла, я имею в виду, позаимствовала с кухни в доме мистера Хантсмена. К твоему сведению, я смыла с него кровь, прежде чем положить его обратно.
— Мистер Хантсмен? Ты имеешь в виду... твоего отчима?
— Да, это звучит слишком странно.
— Тебе нужен новый нож, – заявляет он, натягивая перчатки обратно, и я предполагаю, что разговор подходит к концу.
— Может быть, я куплю один на те деньги, которые ты мне дал, – предлагаю я.
— Нет, не используй их на него. Эти деньги были на еду. Позволь мне кое-что уладить.
— Ты не должен этого делать.
— Ну, я бы не хотел, чтобы тебя поймали на краже ножа, поскольку он обязательно должен быть у тебя для самообороны, – говорит он тоном, который выводит меня из себя.
— Это необходимо, – огрызаюсь я.
— Я согласен с тобой, – уверяет он меня, беря бензопилу. — И хочешь верь, хочешь нет, но я на самом деле на твоей стороне.
— Чушь собачья. О, и ты имел какое-нибудь отношение к Уэйлону в колодках?
На этот раз он улыбается, заводит бензопилу и крутит ее пару раз, напоминая мне о том, как он заглушал мой голос в своем "Понтиаке".
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, – говорит он, перекрикивая шум мотора.
— Уверена, что нет.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти от него, и останавливаюсь при звуке моего имени, слетающего с его языка.
— Шарлотта.
— Что?
— Даз сказал тебе, что на следующих выходных у нас дома охота?
— Нет.
— Тебе следует пойти со мной. Вайолет делает отличный спред, и ты сможешь увидеться с Ди.
— На что именно ты будешь охотиться?
- Он пожимает плечами.
— Олень, кролик, фазан, кабан, все, что попадется нам на пути.
— Значит, рыжей не нужно собираться на пробежку по лесу? – Я копаю.
Эта улыбка, о черт, эта улыбка.
— Нет. Мы определенно не охотимся за сексуальными рыжеволосыми, отправляющимися на пробежку в лес. На этот раз.
Сексуальные. Он сказал «сексуальные».
— Хорошо. Я подумаю об этом.
— Дай мне или Дазу знать до пятницы, чтобы мы могли тебя подвезти.
— Хорошо. Счастливого вырезания, – говорю я и сразу чувствую себя придурком, сказав «счастливого вырезания». Я имею в виду…кто так говорит?
Я ухожу, переполненная волнением от разговора и приглашения. Я стараюсь держаться подальше от футбольного поля, опасаясь, что эти двое все еще там, и держусь поближе к классам. Когда я возвращаюсь в Кэм-Холл, мое счастье быстро улетучивается при виде Лейси и Блэр, сидящих на ступеньках крыльца и поедающих хлопья с молоком из мисок.
— Привет, Шарлотта, – перекликаются они вместе.
— Привет, – бормочу я в ответ. Думаю, на этот раз мне следует быть милой и ответить им.