— Это сделал Лейн, – говорит он мне и подходит к маленькому столику, чтобы указать на необычный дизайн, прямо сошедший с картины сюрреалиста или, может быть, с книги доктора Сьюза. — Каждое изделие отличается от других и уникально.
— Я видела, как он работал над чем-то рано утром, – добавляю я.
— Он сказал, что видел тебя на утренней пробежке, – заявляет он, плюхаясь животом на кровать и переворачиваясь на бок. Его футболка задирается, обнажая плоский подтянутый живот и белый пояс нижнего белья Calvin Klein. — Давай, сестренка, расслабься и устраивайся поудобнее, – похлопывает по месту рядом с собой.
Если я собираюсь получать удовольствие, мне понадобится помощь, чтобы успокоить нервы. Поэтому я беру упаковку из шести банок со стола Лейни, отламываю банку, открываю ее щелчком и сразу же проглатываю немного.
Даз открывает трейл-микс и протягивает мне пакет:
— Хочешь побаловать себя?
— Конечно.
Я сажусь рядом с ним, пока он управляет пультом дистанционного управления, просматривая фильмы и шоу.
Проходит совсем немного времени, прежде чем я начинаю замерзать и сползаю на кровать, чтобы лечь рядом с Дазом, когда у него изо рта свисает красный Твиззлер.
— Когда начинается хоккейный сезон? – Спрашиваю я его, пытаясь проявить интерес.
— Октябрь. Футбольный сезон начинается в следующем месяце, так что Ройс готовится. Он намного серьезнее, чем я, относится к соревнованиям, победам и прочему дерьму. Я просто играю в хоккей ради удовольствия.
— Мне кажется, я видела его в гостиной, – заявляю я.
— Да, они пересматривают игры прошлых сезонов, а затем, вероятно, сыграют с ”Мэдденом" или с кем-то еще после.
Я делаю еще глоток пива и рыгаю, что вызывает у него ухмылку.
— Так чем ты обычно занимаешься субботним вечером?
— Это звучит как «давай, Чар», –говорит он мне.
— Этого не было, – уточняю я.
— Это напомнило мне... – начинает он, перекатываясь к краю кровати и залезая под нее. — Твой подарок, – объявляет он, поднимая белую продолговатую коробку.
— Что это?
— Давай просто скажем, что это для того, чтобы сделать твою жизнь здесь, в AU, немного легче, – напевает он.
— Это пистолет?
Он фыркает.
— Нет, это не пистолет. Открой её.
Я снимаю крышку с коробки, чтобы найти шокирующий розовый большой вибратор, все еще в упаковке, и я немного ошарашена.
— Забавная история, – начинает он. – Я собирался сказать продавцу в магазине, что это для моей сестры, но это прозвучало слишком хреново, поэтому я сказал, что это для моей девушки. Потом я понял, что это прозвучало так, будто я не знал, как доставить удовольствие своей девушке, если бы она у меня была. Поэтому я сказал, что уезжаю на шесть месяцев и хочу, чтобы она доставила себе удовольствие. В конце концов, парню было насрать, так что я не знаю, почему я что-то сказал.
— Почему? П-почему ты это купил? –это все, что мне удается сказать, все еще разинув рот, немного ошеломленная.
— Это почти то же самое, что иметь парня, – объясняет он, очевидно, что он приравнивает парней к членам и сексу, а не к дружескому общению. Типично. — Поскольку настоящие бойфренды под запретом.
— Серьезно, этот розовый немного не сочетается с моими волосами, – говорю я ему, вызывая у него заливистый смех.
Его зеленые глаза останавливаются на месте между моих ног.
— Ты покраснела внизу? – спрашивает он с любопытством.
— Ты хочешь сказать, что никогда не был с рыжей? Я в ужасе.
— Ни у кого нет волос твоего цвета. Люсиль Болл рыжая, верно? Знаете, я разыскал ее и посмотрел несколько ее старых черно-белых программ. Она кажется забавной.
Я делаю еще один глоток пива, потому что этого требует момент, когда он отвлекается, наблюдая за "Ведьмаком".
Думаю, это лучше, чем оставаться одной в своей комнате, и я определенно воспользуюсь этим вибратором, когда вернусь домой. Просто для небольшого терапевтического облегчения.
26
Мы довольно легко расправились с пивом, а Даз волшебным образом извлек из воздуха еще одну упаковку из шести банок, и мы набросились на нее. Никаких признаков Лейни, и я отчаянно хотела спросить, где он, но не хотела показаться, что я влюблена в него. Потому что я не влюблена в него. Только глупые дуры запали бы на парня, который гнался за тобой по лесу с заряженным оружием после убийства какого-то мужчины в костюме. Но Даз так же виноват, и вот я, полупьяная, лежу рядом с ним на его кровати в доме студенческого братства.
Глупый ход, Чар, совсем глупый.
— Мне, возможно, придется попросить братана отвезти тебя домой, потому что, по-моему, я слишком много выпил, а полиция с алкотестером в кампусе всегда работает по вечерам в пятницу и субботу.
— Какого братана? – Спрашиваю я, разыскивая в смеси кусочек темного шоколада.
— Ройса.
Нервы скручиваются у меня в животе при мысли оказаться наедине с Ройсом в машине.
— Где Лейни?
— Не знаю.
— Я думала, ты сказал, что он был здесь.
— Он был здесь, когда я уходил, чтобы забрать тебя.
— Не думаю, что я нравлюсь твоему брату.
— Да, это так, он просто не унаследовал ”дружелюбный" ген, и ему требуется время, чтобы доверять людям настолько, чтобы открыться.
— Ты больше похож на свою маму по характеру? –спрашиваю я.
Он пожимает своими широкими плечами и пальцами откидывает назад свои темно-русые волнистые волосы.
— Я не знаю. Я действительно не знал ее.
— Извини, это было глупо с моей стороны. Я знаю, ты был всего лишь маленьким ребенком, когда... – Я решаю, что пришло время заткнуться, поскольку он выглядит немного неловко и возится с пакетами закусок, чтобы отвлечься. Не то чтобы неловкость была нормальной чертой характера для Даза, поскольку он владеет миром одной улыбкой. Но тогда откуда, черт возьми, мне знать. Я определенно аккуратна, потому что мой мозг не перестает разглагольствовать. Я просто рада, что в данный момент достаточно контролирую свой рот. — Лейн говорит, у тебя охотничья вечеринка, или как ты там это называешь, на следующих выходных.
— О да, – очарование и харизма возвращаются одним махом. — Мы возвращаемся домой в пятницу вечером, так что я сообщу тебе, во сколько заеду за тобой.
— Я еще не решила, поеду ли я, – протестую я.
— Да, ты поедешь, – говорит он, поднимая коробку с вибратором и вертя ее в руках.
— Разве у меня нет выбора?
— Неа, – одаривает меня еще одной озорной улыбкой, чтобы намочить трусики. Не мои, конечно. Мои трусики совершенно сухие. На самом деле, это ложь, они довольно влажные, почти неприятные. — Типа, блядь, как будто я могу оставить тебя здесь одну, без нас, парней.
Мне следовало бы раздражаться, но я не раздражаюсь, и я могу винить в этом только алкоголь. Или, может быть, это потому, что я часть их семьи, что дает мне ощущение того, что я желанна. Или, может быть, это потому, что с тех пор, как Лейни рассказал мне, я с нетерпением ждала этого, хотя мне все еще приходится быть осторожной и бдительной.