Дым проникает мне в горло, и я начинаю кашлять, и он предлагает мне выпить немного пива. Все взгляды устремлены на меня, удивленные и развлекающиеся, когда я делаю пару глотков пива, сразу же выплескивая его обратно из ноздрей, когда я снова кашляю.
— Так рада, что я твой клоун на эту ночь, – огрызаюсь я, когда братья Хантсмен хихикают надо мной.
— На ночь? – Даз посмеивается: — Ты наш клоун на весь учебный год.
Я закатываю глаза и намеренно плохо имитирую его смех, и вот тогда Лейн смеется.
Даз делает еще одну затяжку и снова запрокидывает мою голову назад, чтобы вдохнуть дым мне в рот. На этот раз я не давлюсь, вместо этого выдуваю его обратно через рот и ноздри под тяжестью жадного взгляда Даза. Эти глаза полны озорства, так что неудивительно, когда он наклоняется и прижимается своим ртом к моему. Засовывает свой язык мне в горло, в то время как его рука задирается под мою юбку, и я полностью осознаю, что за нами наблюдают. Его поцелуй напористый и властный, практически высасывающий из меня воздух, но горячий, действительно горячий. Я отталкиваю его и стряхиваю головокружение с головы. Я думаю, что начинается кайф.
Даз прочищает горло, выглядя довольным собой.
— Я впервые поцеловал родственника с языком, – с гордостью объявляет он.
Ройс ворчит.
— Это звучит отвратительно, чувак.
— Итак, ты девственница, Чар? – Спрашивает Даз, его рука все еще на моем бедре, двигаясь дальше, и я смотрю на Лейни, чтобы узнать, возражает ли он. Похоже, он этого не делает.
— Нет. У меня был парень в течение трех лет, я, вероятно, более опытна, чем ты, – ударила я, раздраженная вопросом.
Это заставляет их всех смеяться, потому что я такая забавная.
— Да, я сомневаюсь в этом, Чар, – хихикает он.
— А почему ты спрашиваешь? –шиплю я ему в ответ. — Это потому, что я уродина? – указывая на свой шрам. — Ни один мужчина не стал бы трахать меня, потому что я уродина, ты об этом думаешь? – Да, я определенно получаю кайф, и это некрасиво.
— Черт возьми, эша травка делает ее агрессивной, – усмехается Ройс, – Не давай ей больше.
— Боже, я чертовски уверен, что ты не уродина, Шарлотта, – голос Лейна ровный, и он смотрит мне в глаза, когда говорит это.
Даз выпускает дым на меня, одновременно сильно затягиваясь косяком.
— О чем ты, Чар, ты чертовски великолепна, – выпуская дым. — Мы знаем о твоем парне, играющем в регби. Довольно быстро переспал с цыпочкой во Франции.
— Откуда ты об этом знаешь?
Его большой палец постукивает по носу.
— Мы знаем о тебе все, Чар.
— Ты прослушивал мой телефон? – Я рычу, отстраняясь от него.
— Чар, успокойся, – говорит он, смеясь. — Я шучу. Я не знал, что у него есть подружка-француженка, я предположил это, и твоя реакция доказала мою правоту.
Я встаю, чтобы посмотреть на них сверху вниз, кулаки сжаты, гнев переполняет.
— Если вы, ублюдки, установили скрытые камеры в моей комнате... – слезы и паника накатывают быстро, и я поворачиваюсь к ним спиной и выхожу из домика у бассейна. Я перешла черту, мне не следовало ничего говорить. Паранойя сводит меня с ума, блядь.
— Шарлотта, – зовет меня Лейн вслед, когда я быстро иду через розовый сад.
— Прости, – всхлипываю я, останавливаясь, чтобы он мог догнать.
— Мы знаем, –мягко говорит он, обнимая меня.
— Знаете что? – расслабляюсь в его объятиях, прижимаюсь щекой к его гладкой коже и вдыхаю аромат хлорки.
— Что ты... – он запинается, — что твоя жизнь была тяжелой. – Он собирался сказать что-то еще, но передумал.
Мое сердце колотится о грудную клетку, а голова идет кругом.
— Мне трудно доверять людям, – немного невнятно произношу я.
— Боже, девочка, ты немного под кайфом. Мы должны протрезветь перед тем, как пойдем ужинать.
Его теплая рука берет мою, и он ведет меня обратно к домику у бассейна.
— Нам нужны картофельные чипсы и вода, – объявляет он Дазу и Ройсу. — она под кайфом.
К тому времени, когда объявили ужин, мой желудок был набит обычными картофельными чипсами, так что я не была особенно голодна. Даже аромат жареной индейки и картофеля не мог утолить мой голод.
Мальчики хорошо вымылись, переоделись в парадные брюки и чистые рубашки на пуговицах, брызнули в рот обильным количеством мятного освежителя дыхания, чтобы замаскировать травку и алкоголь. Я подозреваю, что они уже много раз играли в эту игру раньше.
Лейн садится рядом со мной, а мама - с другой стороны.
— Отличное угощение, Вайолет, – кричит Даз из столовой. — Она все еще здесь?
— Я отправила ее домой, – говорит ему мама. — Мы, девочки, поставим посуду в посудомоечную машину, это даст нам время наверстать упущенное, пока вы, мальчики, играете в бильярд или дартс.
— Мам, это немного сексистски, – мне удается сказать без запинки.
— Извини, я не хотела показаться сексисткой. – Она нежно похлопывает меня по руке, лежащей на столе. — Ты можешь поиграть с мальчиками после ужина, а я сама разберу посуду.
Даз подмигивает мне через стол.
— Пойдем, поиграем с нами, мальчики, Чар.
Я показываю ему средний палец, и все покатываются со смеху, кроме Роберта и мамы.
— Это очень грубый поступок за обеденным столом, дорогая, – говорит мама, заставляя Даза рассмеяться еще больше.
О черт.
— Хорошо, я помогу помыть посуду, – я сдаюсь.
Ободряющая рука Лейни лежит на моем бедре, заземляя меня, как надежная опора, которая не дает мне упасть. Время от времени он бросал взгляд на мое лицо, чтобы убедиться, что со мной все в порядке, не отводя взгляда. Мы не можем проговориться Роберту и маме, что замышляли что-то нехорошее.
— И ешь свою еду, – добавляет мама, – ты весь ужин ковыряешься в тарелке, как птичка.
— Теперь вы все понимаете, почему я переехала на край света? – Я шиплю, снова становясь смешной.
Но никто не смеется. Мама незаметно вытирает салфеткой случайную слезинку из уголка глаза, а Лейни сжимает мое бедро в знак того, что я перешла черту.
35
— Что я такого плохого сказала? – Спрашиваю я Лейни, когда мы совершаем ночную прогулку. Мальчики уединились в игровой комнате, чтобы выкурить сигары и поиграть в бильярд, пока мы с мамой загружали посудомоечную машину. Я спросила ее, действительно ли она счастлива здесь, но она просто отметает мои подозрения, как будто я веду себя нелепо.
— Откуда у тебя эти синяки? – Осторожно поинтересовалась я.
— Я точно не помню, как, но думаю, это было, когда мы, конечно, катались на лодке по французской реке. И я поскользнулась назад, и Роберт схватил меня за руку, чтобы я не упала. Я уверена, что именно так у меня это получилось. Да, именно так.