— Который из них?
— Угадай.
— Его имя начинается на Л?
— Правильно.
— Мило. Где?
— В бассейне прошлой ночью и в моей постели.
Она вздыхает.
— Я так ревную, и это ооочень сексуально. Держу пари, он великолепен голым.
— Боже мой, ты понятия не имеешь. Татуировки такие чертовски горячие. – Я не буду рассказывать ей о его шрамах, потому что это его дело. Но меня преследует каждый шрам, проведенный по его коже, скрытый рисунками. Каждый раз, когда у меня вертится на языке спросить его снова, кто это сделал, я останавливаю себя. Если он захочет добровольно поделиться этой информацией, он это сделает.
— У меня поднимается температура, – визжит она. — Но представь, как было бы жарче, чем просто жарко, если бы мы взяли с собой и двух других.
— Напоминаю, я не покупаю бананы в продуктовом магазине.
Она заливается смехом.
— Может быть, если бы у тебя был купон, три по цене одного.
— Мы все еще говорим о мужчинах?
— Понятия не имею.
— Но серьезно, Надс, должна ли я сказать что-нибудь маме о том, что видела в офисе?
— Может быть, осторожно затронешь эту тему, а затем отступишь, если почувствуешь, что перешла черту.
— Хорошо. Имеет смысл. И, Надс, если твое свидание с Нейтом покажется тебе неподходящим, не колеблясь уходи, хорошо?
— Договорились. Но ты сказала, что он был милым.
— Он такой. Я имею в виду, он кажется милым. – Я все еще не могу выбросить из головы настороженность мальчиков по отношению к нему. Но, возможно, они обеспокоены мной только в контексте. — Но ты никогда не знаешь. – Начинает звонить мой телефон. — Надс, мне нужно идти, у меня еще один звонок на линии.
— Люблю тебя, детка.
— Мама? – я отвечаю на звонок.
— Ты пыталась дозвониться до меня? – ее голос звучит напряженно и немного хрипло. Боже, интересно, почему? Фу, стояла на коленях перед Робертом.
— Да, может быть, ты хочешь прогуляться по лужайке для гольфа? – Я слишком трусливое дерьмо, чтобы вернуться в лес и еще раз посетить место кошмара подвешенного.
— Ну, ах, я действительно не могу. Мы готовим пакеты с ланчем для мальчиков на охоту.
— Когда они уезжают?
— Очень скоро.
— Итак, ты на кухне?
— Послушай, я очень занята, Лотти. Неужели ты не можешь развлечься сама?
— Хорошо. Отлично, – бросаю телефон на землю.
37
Мальчики и Роберт уехали на охоту, оставив маму и меня одних в этом огромном чудовищном доме. Мама ведет себя странно, продолжает избегать моего взгляда и выходит из комнаты, когда я вхожу, и теперь мне интересно, видела ли она, как я наблюдала за тем, как она опускает голову. Мне хочется блевать. Это не совсем так, как я представляла себе, как пройдут эти выходные.
В доме достаточно жутко, когда здесь людно, не говоря уже о том, когда он пуст - скрипы, стоны, шипение, стеклянные глаза верховых голов животных следуют за мной, куда бы я ни пошла. Я содрогаюсь.
Вайолет уехала домой к своей семье до конца выходных, и я была близка к тому, чтобы на коленях умолять ее остаться. Мы обнялись и попрощались, и я пожелала ее семье всего наилучшего, потому что не была уверена, когда увижу ее снова.
В обычных обстоятельствах я бы надела кроссовки и отправилась на улицу, но в эти дни лес пугает меня, а соседние пастбища ненамного лучше. Вместо этого я направляюсь в тренажерный зал, который занимает большую часть подвала. По-видимому, когда мальчики были подростками и все еще жили дома, они практически жили в тренажерном зале на цокольном этаже.
Я перекидываю чистое полотенце через плечо и бреду по коридору мимо оранжереи, и автоматически хватаюсь за горло, когда подхожу к ванной, где Ройс загнал меня в угол. Сейчас мы хладнокровно шутим по этому поводу, но в то время я могла бы убить его.
Бросив взгляд в игровую комнату напротив и заметив вспышку темно-синего и яблочно-зеленого цветов AU, я продолжаю идти, пока любопытство не заставляет меня повернуть назад. У меня есть все это время в запасе, так почему бы не заполнить его исследованием. Игровая комната в точности соответствует названию: комната с бильярдным столом, доской для игры в дартс и стенами, увешанными спортивными футболками старших классов и колледжей, баннерами и фотографиями в рамках. По сути, это музей спорта Хантсменов.
Мальчики, Ройс и Даз, повсюду - от милых маленьких мальчиков с ямочками на щеках в футболках большого размера до красивых мужчин, которыми они являются сейчас. Роберт возвышается над своими сыновьями, гордая улыбка на его лице, поддерживающая рука на их плечах в большинстве кадров. Затем они становятся старше, и мальчики начинают возвышаться над своим отцом.
Я ищу Лэйни и улыбаюсь, когда нахожу трех великолепных маленьких мальчиков, стоящих в форме младшей лиги, и руку Даза, перекинутую через плечо Лэйни. Они действительно заодно, как воры, эти двое опасны.
В дальнем углу, у книжного шкафа, к стене приколото несколько красных и синих лент и медалей. Сертификаты с надписью «Лейн Хантсмен», – занявший первое или второе место в плавании на 200 или 500 метров вольным стилем. Вчера я заметила, что этот человек чувствует себя в воде как дома.
На книжном шкафу стоит фотография в рамке: Лейн хмурится, держа в руках четыре медали, мокрые темные волосы прилипли ко лбу, он одет в купальный костюм на все тело. Подпирая его, как подставки для книг, стоят братья, а Роберт стоит у них за спиной.
Подождите. Что-то не так.
Я поднимаю рамку для более тщательного осмотра, и его голова не подходит к телу. Поскольку в комнате нет окон, я включаю свет и наклоняю его в сторону свечения, и я права. Голова Роберта не соответствует телу. Мужчина на фотографии ниже и полнее Роберта и имеет другой оттенок кожи. У Роберта, Лейна и Ройса кожа отличительного оливкового оттенка, в то время как этот мужчина склоняется к розовому.
Переворачивая рамку, я отстегиваю зажимы и читаю обратную сторону фотографии. Плыви навстречу 2010. Реддинг. Без бликов на стекле от света легко увидеть, что оно было плохо отфотошоплено, потому что голова неправильно сидит на плечах.
Но кто этот мужчина на фотографии и почему они закрыли его лицо? Будучи от природы подозрительной, я начинаю просматривать фотоальбом мальчиков, и мне приходит в голову, что нигде в доме нет фотографий их мамы. Возможно, ее фотографии были спрятаны в личном пространстве, говорю я себе. И все же я не могу отрицать жуткость и мрачную тайну, которая окружает эту семью.
Листая альбом с рыбацкими, охотничьими и спортивными снимками, Роберт присутствует на большинстве фотографий в качестве надежной поддержки и обнадеживающей руки. Я думаю, это доказательство того, что он хороший отец, но, возможно, плохой муж. Я уже собираюсь убрать альбом, когда натыкаюсь на широкий снимок бассейна с детьми на стартовых блоках, готовыми нырнуть в него. На краю фотографии изображен мужчина с лицом, нацарапанным синей шариковой ручкой. Я переворачиваю страницу, чтобы найти другую фотографию встречи в бассейне, и снова, я предполагаю, что это тот же самый мужчина, она была нацарапана ручкой.