— Не заходи в кабинет Роберта, он не любит, когда люди роются в его бумагах, – кричит она мне вслед.
— Я не шпионю, – возражаю я в ответ. Ложь, ложь, ложь.
Ее офис - крошечная комнатка с видом на сад, которую я приняла за чулан и не потрудилась открыть дверь. Я избегаю смотреть на дверь в кабинет Роберта, потому что в моем сознании эта комната стала местом разврата пожилых людей.
Открываю ее ноутбук, я захожу в Redding Swim Meet 2010. Реддинг - пригород Аддингтона, и он, скорее всего, расположен в общественном бассейне, потому что бассейн начальной школы, вероятно, слишком мал.
Звон дверного звонка по всему дому прерывает мое вынюхивание, я имею в виду расследование, и я встаю, чтобы посмотреть, кто у входной двери. Разве Хантсмен недостаточно богат, чтобы иметь дворецкого? Я мысленно усмехаюсь.
Мама появляется из задней части дома, выглядя смущенной, и когда я подхожу к двери, она рявкает:
— Не открывай.
— Почему бы и нет?
— Потому что только у людей, у которых есть код безопасности, чтобы пройти через ворота, также есть ключ, чтобы войти, – уклончиво объясняет она.
Ее руки дрожат, и тот небольшой румянец, что был на ее щеках, исчез.
— Мама, что происходит? – Сейчас она выводит меня из себя.
— Я уверена, что это ерунда.
Я отступаю к двери, чтобы взглянуть в глазок, и вздыхаю с облегчением, обнаружив, что там никого нет.
— Должно быть, неисправна электрика. Снаружи никого нет.
Она осторожно выглядывает в окно, но по-прежнему никого не видно. Чтобы облегчить ее беспокойство, я проверяю каждое окно на первом этаже в поисках нарушителя, разгуливающего по саду, но никого не видно. Двери и окна на первом этаже также заперты, так что даже если там кто-то есть, они не смогут войти.
— Я поднимаюсь наверх, – нервно говорит она.
— Я буду в твоем офисе, если понадоблюсь, – кричу я ей вслед.
Из-за неисправного дверного звонка я на взводе, проверяю окно каждые пять секунд, просматривая появившиеся изображения и статьи. Были и другие фотографии встречи в бассейне с этим таинственным человеком с поцарапанным лицом, но мне придется взять альбом из игровой комнаты, чтобы просмотреть его.
Бирюзовый бассейн, улыбающиеся дети, купающиеся в воде, гордые родители, наблюдающие с трибун, заполняют мой экран. Я действительно не знаю, кого ищу, потому что не видела его лица, но продолжаю прокручивать, внимательно вглядываясь в групповые снимки родителей со своими детьми.
Есть фотографии школьных команд, выстроившихся в ряд со своими медалями, и я одержимо смотрю на каждого темноволосого мальчика, выискивая Лейни.
И тогда я нахожу его.
Команда по плаванию начальной школы Гринуэй выстраивается в очередь. Победителем становится мальчик в цельном купальнике. Неулыбчивый Лейн Хантсмен с тремя медалями в его маленькой ручке.
Я поднимаю взгляд на взрослых, стоящих позади них, и мое сердце колотится о грудную клетку, когда я вижу одно конкретное лицо. Пот льется с моего лба, а в груди становится тесно, не давая дышать. Я увеличиваю картинку, чтобы сфокусироваться на одном конкретном человеке, но мне нужно с чем-то сравнить или под другим углом.
Вскакивая со стула, я бегу в игровую комнату, нахожу фотоальбом и переворачиваю страницы с мужчиной с поцарапанным лицом, отмечая место и годы проведения соревнований по плаванию. На трех из четырех фотографий мужчина одет в бежевую рубашку поло, включая ту, что сделана в Реддинге. Это должен быть один и тот же мужчина.
С открытым альбомом в руках я прохожу мимо бильярдного стола, все еще рассматривая фотографии.
Раздается выстрел, и я вскидываю голову.
Выстрел определенно прозвучал так, как будто он был внутри дома. Я бегу к единственной двери из игровой комнаты и осторожно вглядываюсь в конец коридора, откуда доносится звук.
Фигура, одетая с ног до головы в черное, выходит за пределы моего поля зрения в конец коридора, рядом с оранжереей. Мне нужно добраться до мамы и связаться с полицией. Мой телефон все еще в мамином кабинете, и я проскальзываю через коридор и тихо закрываю дверь.
Дрожащими пальцами я нажимаю 911 и жду, пока кто-нибудь ответит, одновременно прижимая другое ухо к двери, прислушиваясь к звукам в доме. Медленные, тяжелые шаги по деревянным половицам приближаются, и я прикусываю губу, чтобы подавить звук, издаваемый моим учащенным дыханием. Шаги прекращаются.
Внимательно прислушиваясь к звукам, я проверяю окно, чтобы увидеть, насколько легко было бы сбежать через него. К сожалению, система безопасности, которая затрудняет проникновение внутрь, также затрудняет выход из дома. Окно закрыто на защитные защелки, поэтому может открыться только на пару дюймов.
Я слышу щелчок прямо за дверью и замираю.
Недолго думая, я бросаюсь на пол как раз в тот момент, когда раздается выстрел, разрывающий мои барабанные перепонки. Я быстро поднимаю взгляд, чтобы оценить обстановку, и нахожу дыру в дереве.
Диспетчер наконец отвечает на мой звонок, как раз в тот момент, когда кто-то начинает колотить в дверь. Я слишком боюсь говорить, опасаясь, что он услышит меня, но я должна.
— Помогите мне, – мой приглушенный голос дрожит на другом конце линии.
Один сильный удар по дереву, и дверь распахивается, и я заползаю под стол, все еще прижимая телефон к уху.
Черные армейские ботинки небрежно проходят мимо меня, как будто у них впереди весь день, как будто они знают, что дома никого нет.
Ботинки останавливаются прямо у моей головы, и когда я поднимаю взгляд, то вижу дуло пистолета.
Когда я смотрю, как его палец медленно нажимает на спусковой крючок, меня охватывает гнев, и я быстро пинаю его в голень. Пистолет выстреливает, и пуля просвистывает у меня над ухом.
Сейчас он в ярости и с легкостью переворачивает стол, так что я полностью открыта и уязвима.
911 все еще на линии. У них есть мой адрес, и полиция уже в пути, но, боюсь, для меня будет слишком поздно.
Мужчина выхватывает телефон у меня из рук и разбивает его об пол, затем направляет на меня пистолет во второй раз.
Я не хочу умирать.
Думай, Чар, думай.
Лежа на спине на полу, я разворачиваю ногу, чтобы ударить его сзади по колену, заставляя его пошатнуться, и, когда он на мгновение отвлекается, я сильно врезаю ногой ему по яйцам.
Он бросается вперед, застонав от боли, и я вскакиваю на ноги, чтобы убежать.
Я не успеваю далеко уйти, прежде чем он хватает меня за волосы и яростно дергает назад, ударяя головой о дверной косяк. У меня мгновенно кружится голова, комната кружится вокруг меня, но я не могу сдаться и все еще пытаюсь выползти на свободу.
— Гребаная сука, – рычит он. Первые и единственные слова, которые он произносит, прежде чем по моему затылку раздается сильный удар, и мир погружается во тьму.
Продолжение следует...