— Наверное, уже встретил милую француженку, – вздыхаю я.
— Ну, может быть, ты могла бы встретить здесь приятного мужчину, – предлагает она, кивая в сторону группы из шести мужчин, стоящих у бара, одетых в модные костюмы. Одного из них зовут Ройс, остальных я не знаю.
— Я завтра уезжаю домой, – напоминаю я ей, как раз в тот момент, когда один из мужчин в группе поворачивается, чтобы посмотреть на меня, презрительно прищурив глаза, и я ошеломлена тем, насколько напряженным является его взгляд. — Кроме того, у меня складывается отчетливое впечатление, что я здесь нежеланный гость.
— Чепуха, – шепчет Би.
Они с Карлом находят отведенные им места за столиком незнакомцев, и я сажусь рядом с ней, но когда придет мама, мне придется пересесть за верхний столик. Я снова бросаю взгляд на группу мужчин в баре, которые немного более расслаблены, с головой погружены в выпивку и, вероятно, обсуждают футбол, как я предполагаю. Появляется Роберт Хантсмен, вооруженный кубинскими сигаретами, и присоединяется к группе, в то время как хорошенькие девушки задерживаются поблизости, оглядываясь через плечо на мужчин, надеясь, что они заметят.
Если бы я не была так встревожена и расстроена из-за подвешенного мужчины, мне бы, наверное, понравилась эта сцена, где спортсмены напиваются и болтают с девушками в обтягивающих платьях.
— Если бы папа был все еще жив, как ты думаешь, он бы снова женился? – Я спрашиваю Би.
— Возможно, – отвечает она. — Но я не знала его настолько хорошо.
— Я не думаю, что когда-нибудь выйду замуж, – признаюсь я.
— Ты изменишь свое мнение, когда станешь старше и... когда найдешь правильного человека.
— Правильный человек - это иллюзия, – язвительно отвечаю я.
— Вздор, – возражает она, — и не будь такой пессимисткой.
— Мне нравится думать, что я реалистка.
— Лотти, дорогая, – звучит так, будто пришла моя мама, но я не вижу ее среди толпы людей поблизости.
— Ты хочешь, чтобы я села на свое место за ужином? – Спрашиваю я, отодвигая стул, чтобы встать.
— Пока нет. Я хочу познакомить тебя с Далзеллом, – объявляет она, устремляясь ко мне в своем кремовом наряде для приема гостей, а за ней следует парень-небоскреб.
Мои плечи напрягаются, когда Далзелл одаривает меня озорной улыбкой. Этот мальчик выше Ройса и очень симпатичный. У него одно из тех очаровательных лиц с высокими скулами, которые наберут миллион просмотров на Tiktok только за какую-нибудь дурацкую шутку о позе для секса.
Что-то со мной не так, и когда я смотрю налево, презрительный парень стоит там, стреляющий ядовитыми дротиками из своих глаз.
— Зови меня Даз, сестренка, – дружелюбно говорит Далзелл, его глаза одаривают меня странной фамильярностью.
— Зови меня Чарли, – говорю я ему, внимательно изучая его лицо. На нем очки в тонкой оправе, а его вьющиеся темно-русые волосы падают на лоб, придавая ему тот растрепанный вид, который нравится девушкам, когда он только что встал с постели. В нем было бы по меньшей мере шесть футов четыре дюйма, и когда он улыбается, на его щеках появляются ямочки, но все же у меня сводит живот при виде него.
Затем я вижу, как что-то виднеется из-под его белого воротничка.
— Порезался, когда брился? – Спрашиваю я, имея в виду повязку у него на шее.
— Лотти, – визжит моя мама, – этот твой рот нужно промыть водой с мылом.
Даз весело ухмыляется. Да, держу пари, все, что ему нужно сделать, это улыбнуться, и девушки снимают перед ним трусики.
— Приятно наконец-то познакомиться с тобой, – заявляет он, наклоняясь и целуя мою покрытую шрамами щеку, в то время как мое сердце бешено колотится о грудную клетку. От него пахнет сандаловым деревом и деньгами, и мне не нравится, что он находится так близко.
Его губы медленно путешествуют от моего шрама к уху и останавливаются для пущего эффекта, прежде чем прошептать:
— Я иду за тобой.
Когда он отстраняется, я, не дрогнув, встречаю его взгляд, чтобы показать ему, что я не боюсь.
— А это кузен Лейн, – говорит мама, напрягая голос, чтобы скрыть нотки отвращения, скрывающиеся под ним. Всю неделю она давала понять, что не фанатка Лэйна, и теперь я понимаю почему. Лэйн Хантсмен воплощает в себе все, что не нравится моей маме в мужчинах. Он выглядит асоциальным, татуировки выползают у него из-под рубашки, включая пальцы, и по первому впечатлению кто-то вроде мамы предположил бы, что он преступник. В этом случае она была бы права, учитывая, что он убийца. Однако, по крайней мере, он не скрывается в отличие от дьявола, замаскированного под Кларка Кента.
— Лейн, стрелок, – бормочу я так, чтобы слышал только Даз.
Лейн слегка наклоняет голову в попытке пристально посмотреть на меня сверху вниз.
— Ты хорошо выглядишь, – говорит Даз достаточно громко, чтобы произвести впечатление на мою маму, которая как-будто пытается познакомить женщину средних лет с мужчиной средних лет.
— Спасибо, ты тоже, хотя я думала, что синяя бандана подчеркивает твои глаза. Если вы меня извините, я должна заняться своими делами, – и поворачиваюсь, чтобы уйти, но большая рука крепко хватает меня за предплечье и тянет назад.
— Не так быстро, – предупреждает Даз. — Ты кому-нибудь рассказала?
— О чем? – Спрашиваю я, прикидываясь дурочкой, потому что это то, чего он хочет. И это также та роль, которую я играю, чтобы пережить следующие несколько часов.
— Хорошая девочка, – подмигивает он, и я бросаю на него свой самый мрачный взгляд, прежде чем он отпускает мою руку, и я ухожу.
Осталось меньше 20 часов, и, черт возьми, лучше бы улететь поскорее.
5
— Ты хочешь потанцевать? – бог с ямочками смотрит на меня сверху вниз, всегда чертовски улыбаясь.
— Нет, спасибо, но есть много других девушек, которые сломают кость, чтобы свисать с твоей руки. Извини, но я не одна из них.
— Давай, сестренка, – напевает Даз, когда я получаю резкий толчок локтем Би в бок. Если бы она только знала, кто такой Далзелл Хантсмен на самом деле.
— Хорошо, – сдаюсь я, надевая на босые ноги каблуки, которые убивали меня весь день, и беру его за руку. — Просто для вида.
— Всегда напоказ, – бормочет он, ведя меня на танцпол среди пьяных завсегдатаев вечеринок, которым наплевать, как они выглядят. Я пережила ужин и речи, и я могу пережить это.
Он притягивает меня ближе к себе, несмотря на то, что это веселая песня, и я пытаюсь создать некоторую дистанцию между нами, но он слишком силен.
— Не самый лучший вид, Даз, – морщусь я. — Помни, что мы теперь родственники.