— А дальше вариант номер один. Только теперь мы сдадимся твоим знакомым милицейским уже вместе со свидетельницей. Опомнись, нам ли, официальным представителям печатных средств массовой информации, бояться официальной власти!
— Что ж… забавно. Но как мы ее вычислим без милицейских?
— Прежнее место работы.
— Не понял?
— В ресторанной администрации наверняка остались ее данные.
— А кто туда пойдет? Кто из нас самоубийца?
— Есть мысль!
Я потянулся за телефоном, поставил его на стол. У того гардеробщика с полным отсутствием музыкального слуха и артистического вкуса, того самого, который не оценил мой вокал утром, дома стоял АОН, поэтому мне не хотелось рисковать. Хотя он не слишком охотно шел на общение с ментами, лишние следы мне были ни к чему. Пришлось набирать «восьмерку», затем код Питера и только потом — его домашний номер. Через пару недель хозяйкам придет счет рубля на три… я имел в виду тысячи, но ведь это все равно — копейки, такой вот парадокс. Простейший.
— Если ты не хочешь, чтоб у тебя в гардеробе каждый день орали что-нибудь про «черных», — сказал я этому нервному вещателю, выслушав положенное количество пейоративных оборотов за внеурочный звонок, — окажи мне услугу! Я вычислил того мужика, который вопил утром, серьезный клиент. Хочет продолжать в том же духе. Но у меня есть к нему подход. И если завтра ты мне надыбаешь у администраторши координаты одной девочки, он станет вести себя спокойней.
Деньги за услугу ему не имело смысла предлагать. Этот мужик мог на свое недельное жалованье платить зарплату нам с Гарриком в течение двух-трех месяцев. Но моя страшная угроза возымела действие: все же у меня талант к пению!
— Что за серьезный клиент?: — спросил меня Гаррик, когда нами уже были получены торжественные заверения в том, что «усё бу сделано!»
— В смысле, который орет? Это я.
— А, понял. Ты крут!
Девушки оказались настолько умны, что сумели сообразить дать нам поспать без каких бы то ни было физических парных упражнений, и утром Гаррик проснулся злой, трезвый, решительный и мудрый, как зеленый змий.
— Я в этом говне тоже, как тот старый ассенизатор, по уши! Если дело об убийстве Михалыча расследует не районная прокуратура, то у них уже наверняка есть информашка о том, что и я с ним был знаком. Но тогда и мы сможем что-нибудь узнать. Есть у меня один человек!
Когда Алферов повесил трубку, можно было предположить, что у него не осталось ни одного человека на свете и вообще — он круглый сирота с момента зачатия.
— Т-т-та же пуля… Н-н-н-нас хотят…
— Марина и Света хотят нас с вечера, что ты так перепугался?
— Н-нас хотят м-м-менты!
— В каком смысле?
Я хотел просто, чтоб он улыбнулся и перестал заикаться. Последнего мне не удалось достигнуть. Гаррик взорвался:
— Нас уже вычислили! И что мы были с ним знакомы, и что заходили вчера! За четыре часа до смерти! И пули! Та, что не попала в тебя, и та, что осталась в чайнике Михалыча! Они попали — совершенно случайно — к тому же эксперту, насколько я понял! Или просто действительно на них «уникальные отметины»! Короче, это те же пули, из того же ствола то есть! Из того же! Мне повторить? Из того же! Самого! Еще раз повторить? Из-то-го-же!
Одним из важнейших свойств человека разумного является его способность быстро оказываться на грани потери разума.
Я попытался привести его в чувство последним возможным путем и скептически улыбнулся.
— Не знаю, стоит ли тебе продолжать перманентно варьировать эргатическую сингулярность?
— Что? А, понял. Но поясни.
— Если ты сперва пояснишь мне причины своего эмоционального всплеска.
Он повторил еще раз, но уже более внятно:
— Зря я их хаял. Умеют работать, когда захотят. Они нашли на Искровском две пульки. Девять миллиметров. Убийство Михалыча никого особо не взволновало до тех пор, пока они вдруг не получили — с космической скоростью, кстати! — результаты экспертизы. Как ты и предполагал, Михалыч был застрелен в упор, пушку сунули ему под подбородок и снизу вверх протерли ему мозги свинцом. Затем увезли с места преступления к тебе навстречу. А когда промазали — скинули с пятого этажа. Но не это главное. Их как током ударило сообщение о том, что так и не обнаруженный ствол — тот же самый, из которого вылетали приветы Шамилю и Васи-ливанычу. Твой Корнев опять всех надрал! И нас подставил, и Игнатенко своего отмазал! Теперь против него почти ничего нет, он продолжает идти в отказ, а эти пули как бы подтверждают версию о его непричастности. Хотя всем ясно, что обставить это дело можно проще простого: после неудачного покушения на Василиваныча пушка, как эстафетная палочка, передается Богданом другому киллеру, а тот получает задание спустить из нее кого-нибудь, когда подозреваемый будет уже на нарах. Теперь, конечно, ствол найдут в какой-нибудь луже, и дело вообще превратится в «глухаря».