Карета барона Карамазова миновала сторожку привратника и уже подъезжала к парадному, когда он услышал крики на улице. Не дождавшись, когда ему откроют дверцу, он сам быстро спустился и увидел клубы черного дыма, вздымающиеся к небу. Крепостные с ведрами в руках бежали не замечая хозяина, к нему подбежал встревоженный Степан, нервно жестикулируя он тяжело дышал, от быстрого бега.
- Амбар, амбар старый горит, - указал он в сторону дымовой завесы.
Не раздумывая Владимир быстрыми шагами поспешил на место происшествия. Вокруг горящего амбара собравшись множество крепостных, мужики и бабы таскали воду из пруда, стараясь потушить пламя, куча ребятишек выстроились неподалеку наблюдая за происходящим. Степан подбежал к барону и испуганно указал на полыхающее строение.
- Поговаривали София там, - задыхаясь от бега произнёс он.
- Что? Как такое возможно? – Волна ужаса и страха прошла через него, сердце сжалось от боли, представляя её в этом аду, он ясно понял, что она для него всё и никто не сможет заменить её.
Вокруг слышался ропот людей, одни испуганно смотрели на то, как барин без малейшего страха подбежал к двери горящего амбара, а другие пытались даже остановить перегораживая путь. Владимир оттолкнул мужика, пытавшегося вразумить обезумевшего хозяина, и через пару секунд уже сломал заклинивший засов на двери и ворвался туда. Едва дверь слетела с петель, как на него накинулся едкий дым, разъедающий глаза, проникающий в нос, не позволяя и дыхнуть, откашлявшись он направился вовнутрь, где его поглотил смрад. Свежий воздух заставил огонь ещё сильнее набросится на то, что было пока нетронуто и вмиг пламя охватило и завладело крышей, грозившееся обрушиться в любой момент. Возле стены недалеко от двери без чувств лежала София и едва увидев хрупкую неподвижную фигуру, Владимир подхватил её на руки и быстро вышел из постройки, уже наполовину объятой пламенем.
Под гул и перешептывания он не помня себя от страха за самое дорогое в жизни, положил её на увядшую траву. Пытаясь привести её в чувство он слегка похлопал по бледным щекам, потряс за плечи, но она лежала перед ним будто неживая, не приходя в сознание. Охая и ахая женщины окружили их, пока мужики пытались тушить пожар. «Отрой глаза, мой ангел, не оставляй меня, шептал он взяв в ладони её голову, замечая кровоточащую ссадину."
- За доктором живо, - приказал он подошедшему Амадеусу.
Тот кивнул и направился к дому, где на крыльце увидел Анну. Она нервно перебирала в руках лайковые перчатки, в ожидании поляка с последними новостями.
- Если б не ваш муж, от неё бы только пепел остался, - прошептал он едва подойдя к хозяйки. - А пока доктора велели позвать.
- Постой, - остановила она его, - только попробуй его быстро привести, протяни время.
- Как скажите, - ухмыльнулся он и подошёл к подъехавшей пролетке.
Владимир принёс Софию в дом, где под взгляды испуганных слуг, направился во флигель. За ними поспешила Марианна, она понимала, что её роль в этом далеко не последняя и боялась, что барон прознает об этом и тогда непременно укажет на дверь. Владимир ничего не замечал вокруг, для него остановилось время, никто и ничто не было важным кроме Софии, сейчас без движения лежащей на кровати перед ним. Он сел рядом с ней, смотря как она еле дышит, с замиранием сердца взял её ледяную руку и приложил к губам целуя и пытаясь согреть. Она не похожа на себя, бледная, слабая, без движений, мысленно он молился за неё всем святым, к которым до этого никогда не обращался.
- София, жизнь моя, мой цветок, открой глаза, - шептал он проводя пальцами по её лицу.
Вся жизнь пронеслась перед ним, точно он мчался на бешенной скорости, через всё свое существование. Именно существование, иначе нельзя назвать ту жизнь, что была до неё, лишенная тех эмоций, что давала она ему лишь появившись в его доме. Он стоял на краю пропасти вместе с той, кого безумно любит и если она упадет, то он прыгнет за ней, без неё он безжизненный призрак. Владимир накрыл её покрывалом, желая согреть, склонился и прислушался к её дыханию, но едва уловимые вдохи не давали надежду, а сколько ждать ещё доктора неизвестно. Время слишком дорого, а иного пути нет, он не сводил с неё глаз, дотрагиваясь до ланит и целуя обездвиженные пальцы.