- Вы так сильно ее любите? – Прозвучал голос Марианны, она наблюдала за ним со стороны.
- Безумно, - ответил он с мучительной нежностью, с болью смотря на полуживую девушку, - я так её люблю, ежели с ней случится непоправимое, то я не смогу без неё.
Вздыхая она оставила его, чувствуя угрызения совести и немедля пошла к Анне, дабы разобраться во всем. Баронесса находилась в будуаре и отчитывала камеристку за провинность, не замечая невольную слушательницу, в роли экономики. Лишь когда, она всё высказала и отправила служанку из комнаты, то наконец обратила внимание на Марианну.
- Это ваших рук дело? – Начала она, напряженно смотря на спокойную хозяйку.
- Какая догадливая, - протянула она, поправляя перед зеркалом локоны, - но не без твоего участия.
- Знала я априори, не жди добра от вашей затеи, - процедила с упреком экономка, замечая как Анна наградила её гневным взглядом.
- Надо же какая умная, а я тебя недооценивала, - иронично заметила она.
- Вы не должны были, - возмущенно продолжила Марианна, ей было не по себе, что не дай Бог девушка умрёт, да еще и будучи в тяготи.
- Поговори мне ещё, - бросила Анна, устав порядком от её сожалений, - это не твоё дело, я ей отомстила. Так ей и надо и надеюсь, что она на этом закончит свою ничтожную жизнь.
- Но она в положении и несколько минут назад ваш супруг глядя на неё признался мне, что любит её, - продолжила экономика, смотря как хозяйка, наградила её разгневанным взглядом.
- Проклятье, - она швырнула с туалетного столика, несколько шпилек и они рассыпались по алому ворсу ковра, - эта девка хуже заразы из-за неё мой муж ко мне равнодушен. А ты что же жалеешь её?
- Мне не по себе, - отозвалась экономка.
- Какая совестливая, - прошипела баронесса, - раз так, иди и расскажи барону о нашем деле, а я хочу посмотреть как он с радостью вышвырнет тебя отсюда. Я его жена и я всё равно останусь, а вот ты нет. Один раз из-за неё ты уже уходила, а второй раз поверь мне, будет последним. Иди, что же ты стоишь.
- Я никуда не пойду, - ответила экономка, смотря на распаленную Анну, - пожалуй займусь делами.
Усмешкой проводила её Аннет, принимаясь рассматривать себя в зеркало. Ей хотелось молить всем святым, дабы прося смерти для своей соперницы, но облегченно вздохнув, что оплатила той за свое унижение, дёрнула шнурок сонетки. Вскоре пришла Дарья и полная внимания посмотрела на хозяйку.
- Следи за моим мужем и той девкой, да смотри ничего не упусти, - приказала она.
- Да, ваше сиятельство, - сделала книксен служанка и ушла.
Время шло, а эскулап всё не появлялся. Владимир неустанно сидел рядом с Софией, шептал ей слова любви, сжимая её по-прежнему ледяную руку. Она не приходила в себя, он думал о ребёнке, готовясь к худшему, но понимал, что сейчас важнее её жизнь. С болью в сердце он понимал, что вероятно после тяжелой травмы она потеряла ребёнка, эта мысль причиняла страдания и муки. Он уже его любил, ждал и хотел поскорее взять на руки, его плоть и кровь, от любимой женщины и такое несчастье, сей факт убивал его. Страдание - это путь и только от человека зависит как он его пройдет. Именно оно толкает нас идти по собственному пути боли, дабы невозможно отдать это другим людям. Собственный путь у каждого свой и он не терпит сострадания, промедления, он следует неустанно и придет в свое время. Он оказался один перед лицом страха потери любимой и сопереживания ждать не от кого, а значит он один на этом пути. Мы можем идти по нему в молчании, жалуясь, в отчаянье или с надеждой, жертвуя собой, протестуя или смиренно, в одиночку с молитвой или в окружении других.
Он оказался посреди этой стихии отчаяния, где нет пристани и укрытия, судьба вновь забирает у него Софию и он чувствовал себя бессильным и слабым перед жутким лицом смерти. Жизнь уготовила ему вновь испытание и теперь худшее из возможных, ибо никто из ныне живущих не властен над смертью.
В дверь постучали, но он не ответил, погруженный тягостные мысли, ему совсем никого не хотелось видеть. Сново стук и на пороге показалась Аксинья. У неё было испуганное лицо, она что-то невнятно шептала, а Ольга пыталась удержать ту, перегораживая путь, опасаясь гнева барина.
- Не видишь я хочу спасти девочку, - отмахнулась от неё ведьма, держа в руках пучок травы.
Владимир жестом проводил служанку и посмотрел на ведьму, уже поджигающую спичкой свои травы. В комнате запахло сладким с горчинкой ароматом, который вмиг распространился в помещении. Он отошёл в сторону, давая той закончить свой ритуал, сейчас не имела значение вражда и неприязнь, лишь жизнь Софии и только она была значима для него. Ведьма окурила девушку дымом и принялась читать на латыни заклинания, шептала на ухо и в конце перекрестила её. Уже стемнело и она закончив повернулась к барону, на нём не было лица, скорбь овладела им, отражаясь горечью и болью. Вздохнув она опустила догорающий пучок травы в графин с водой.