Донельзя хотелось остаться с ним, чувствовать его заботу, видеть его глаза, без него она сейчас не смогла и минуты. Вмиг он оказался возле неё, завладев её рукой он целовал каждый палец, смотря в счастливые глаза, понимая что истосковался по ней, как беспризорный пёс.
- Я не уйду, любовь моя, - отвечал он, прижимая её руку.
- Я так боялась не успеть сказать тебе, - сказала она, но закашлялась, а потом продолжила, - я знаю, что ты не виновен, моё сердце всегда мне говорило, но я не верила. Я была у Лейлы, когда пропала на весь день, там узнала правду, потом не смогла признать свою вину и ошибку…
- Самую удачную ошибку, - улыбнулся он, - ежели бы не так, ты бы не оказалась здесь и мы не встретились, я бы так и не узнал тебя и не узнал счастья.
Прошло три дня с того страшного происшествия, София поправлялась и аппетит становился всё больше с каждым днем. Владимир окружая её заботой, совсем позабыл о своей жене, которая так и не вернулась из поездки, оставаясь в своём имении. Не желая добавлять сплетен, он наказал Ольге не отходить от неё, хотя всей душой хотел быть каждую минуту рядом с Софией. Оставаясь один он думал насколько сильна и мужественна эта хрупкая девушка, а их ребёнок самый дорогой для него подарок в жизни, не будь всего этого, он был бы пуст внутри и несчастлив без неё . Он думал насколько она имеет над ним власть, безграничную, всесильную, как и его любовь к ней, стирающая границы между долгом и чувствами. Если она скажет он побежит за ней среди ночи, не разбирая дорог и не думая о последствиях, ежели попросит он отдаст всё что есть, он не властен над собой, когда она рядом, это и пугало и радовало одновременно.
Лёжа в кровати он мечтал о ней, хотел её рядом с собой, вспоминая летнюю ночь в охотничьем домике, её хрупкое тело в своих объятиях, её губы и стоны от удовольствия. Желания разрывали его на части, заставляли дышать чаще, страсть бурлила в каждой клетке его тела, мучительно он останавливал себя, дабы не пойти к ней.
На следующий день работая в кабинете над расходной книгой вместе с управляющим, Владимир решил, что вскорости надобно позаботиться о будущем своего ребёнка. И не важно кто это будет сын или дочь, нуждаться он не должен, а значит нужно переписать на него часть своего состояния, втайне ото всех. Прервал их Степан доложил о незваном госте в садовой беседке, что дожидался его битый час.
Издали он увидел знакомую мужскую фигуру, когда подходил ближе. Ярослав стоял оперившись на балюстраду и наблюдал, как неспешной походкой к нему подошёл Владимир и окинул его презренным взглядом.
- Я слушаю. Чего надобно? - Начал барон, подняв подбородок.
- И вам день добрый, ваше сиятельство, - будто специально тот действовал ему на нервы, растягивая губы в ядовитой усмешке, - как моя ненаглядная?
- Она не твоя, - процедил барон, сдерживаясь, дабы не ударить цыгана по ухмыляющемуся лицу, - ежели за этим, то запомни, не смей появляться рядом с Софией и даже упоминать о ней.
- Полноте, - отмахнулся Ярослав, принимая более серьезное выражение, - хочу поведать вам о делишках вашей новоиспеченной.
- О моей жене? – Удивленно вскинул брови Владимир, не понимая что он может знать о ней, ведь они далеки как небо и земля.
- Именно, о ней самой, - он почувствовал свою важность, смотря на напряженного барона и от этого он получал наслаждение, - она та еще штучка…
- Что ты себе позволяешь? – Раздраженно бросил Владимир, ему порядком надоела загадочность цыгана.
- Знаете, господин барон, ваша то женушка, чуть не угробила ненаглядную, - со вздохом произнес тот, - помните когда в неё стреляли у моста это всё ваша жена спланировала, а когда похитили из сада, она организовала и хотела убить…
- Что? – Владимир с трудом осознавал слова цыгана, понимая что она ненавидит Софию, но пойти на преступление с её стороны это было чудовищно, - у тебя есть доказательства?
- Нет, но знаете ли она мне заплатила и я принимал участие в тех делах, - ответил Ярослав замечая, как темнеют от ярости его глаза, - бес попутал...
- Мерзавец, - процедил барон, - если бы ты знал, как я хочу тебя убить на этом самом месте.
- Догадываюсь, но мне то пора, а вы уж сами с ней разбираетесь, - он решил ретироваться пока барон находится в состоянии отрешенности.
Владимир смотрел на удаляющегося цыгана и единственное чего он хотел немедля припереть Аннет к стене и вытряхнуть наружу всю правду. Вспомнив, что та ещё в отъезде он решил дождаться и тогда точно отправит её обратно, после того что теперь известно ему еще сильнее опротивела её высокомерность и безнаказанность. Он долго стоял в тишине, осознавая слова цыгану и он ему верил, ведь он и сам много раз думал о том же, но потом не хотел верить и знать об этом.