Он не торопился, ему хотелось любоваться на неё, смотреть в большие глаза, в которых он тонул с того момента, когда увидел её, на ее волосы, что спускаются по плечам и устремляются к узкой талии. Она была похожа на хрустальную вазу, изящную и хрупкую, в ней был внутренний стержень и мягкость одновременно. Повернувшись к ней спиной, Владимир повернул ключ в замке, чтобы не одна живая душа не могла даже на миг прервать то единство, что есть между ними. Быстро и уверенно он шагнул к ней и оказался рядом.
Его руки обвили её стан, и она растворилась в его объятиях, желая отдать себя ему всецело. Жадно и ненасытно он терзал губы, прижимая её как можно ближе, желая поглотить без остатка. София почти не дышала, её пальцы с силой держали его ворот рубашки и уверенно прижимали его к себе. До дрожи в теле он хотел обладать ей, наслаждаясь до бесконечности, но медленно, дабы не упустить ни одной секунды . Аромат её кожи сводил его с ума, когда оторвавшись от губ он покрывал поцелуями шею, а она вытягивала её в струнку, запрокинув голову наверх, наслаждаясь долгожданными минутами. Мягкие и требовательным губы Владимира, заставляли её издать тихий стон наслаждения, а ненавистная одежда мешала им продвинуться дальше. Нет ни одной, кто бы могла сравниться с ней, она неуловимая, таинственная, а глубина его любви так непостижима, ведь он одержим ей, он болен ей. Он хотел наслаждаться ей медленно, как тогда когда съедаешь яблоко не в один момент, а смакуешь каждый кусочек. Когда проникаешься закатом, а внутри возникает яркое желание остановиться на минуту и проникнуться этим чудесным моментом полностью. Когда по дороге встречается красивая клумба с цветами и останавливаешься, дабы насладиться сладостным ароматом, проникающим в каждую клеточку тела.
Он был её наваждением, её мягко обволакивало и окутывало, она чувствовала как внутри появляется приятное тепло, поднимается мягкая волна, это так знакомо и так приятно. Волна, ещё волна накрывает, тепло поднимается и разливается медовым шаром в груди, создавая мондраж в теле. С ним она едина и красива, с ним она как бабочка летает высоко, там где нет ни бурь ни гроз, он поднимает и никуда не отпускает. Лишь рядом с ним можно быть такой какая она есть, он поймёт, примет, заставит задыхаться в своих объятиях и сможет заставить забыть обо всем.
- В доме слуги, что если… - прошептала она и слова застряли в горле.
- Я всех отпустил до денницы, - он посмотрел в её глаза, в них горели страсть и желание, от которых он сходил с ума.
- Я хочу вам что-то сказать, - ей необходимо было поведать, ему о том, как однажды его увидев в детстве полюбила и думала о нём каждый день.
- Т-с-с, - только и ответил он, взяв в руки каштановые волосы и вдохнул дурманящий аромат. – Ничего не говори… я тебя люблю…
На это она захлопала ресницами, не веря, что после того, что она совершила, он говорит о любви. Сколько бессонных ночей, терзаний и напрасных страхов и всё пустое, а его слова стали исцелением для души. Она думала, что он уже не так привязан, ни так любит, а она останется в своих страхах.
- Даже после того, что я сделала? – Она подняла его за подбородок и поправила упавшую на лоб прядь черных волос.
- Если бы не это, я бы никогда тебя не узнал, любовь моя, - целуя её пальцы ответил он.
- Володя, я очень тебя люблю и так было всегда, - с улыбкой и легкостью произнесла она. – Мой единственный…
- Никто нас не потревожит, любовь моя, - губы касались её щеки, следуя к шее, - я буду любить тебя всю ночь без остановки и подарить наслаждение, что мы разделим на двоих.
Он его слов по телу прибежали мурашки, а губы с новой силой оказалась под его натиском, что с силой смял их. От ощущения его силы рук, что так крепко сейчас сжимали её в кольцо, она почти не дышала. Полностью и всецело растворяясь в нем, София хотело отдать себя в его власть, стать рабыней и принадлежать ему бесконечно, каждую секунду этого вечера проходящего в ночь. Ждать хоть сотню лет, для этих минут истинного счастья, что они сейчас делят только вдвоём и некая сила не способна остановить их на пути удовольствия. Ненавистная одежда стала ей тесной, хотелось чувствовать его всем существом, но он не торопился, причиняя сладкие мученья, от которых она сходила с ума. Его руки потянулись к маленьким крючком на шерстяном платье цвета утренней зари, умело и быстро он расстегнул их до последней.
Вдыхая аромат её кожи он распалялся всё сильнее, но сдерживал себя, желая растянуть это удовольствие, точно сладкий десерт. Осмелев София, прикоснулись к пуговицы его рубашки, желая освободить его о разделяющего их препятствия. Вскоре её платье шелестом опустились к его ногам, оставляя её в одной сорочке. Владимир подхватил её на руки и несколько раз покружилась с ней, пока не оказался возле кровати. Опустив её на мягкий ковер и целуя пальцы он наслаждался открытыми плечами и вздымающейся грудью, под лёгкой тканью сорочки, что приносило ему наслаждение. Высвободив руки, София принялась за его рубашку, расстегивая на ней пуговицы. Помогая ей он быстро освободиться и она оказалась на полу, предоставляя ей возможность касаться к его кожи. Руки легли на его плечи, ощущая под ними мышцы, губы прикоснулись к груди, а жесткие волоски приятно щекотали лицо. На это он улыбнулся и поднял её лицо, смотря в глаза, излучающие счастье, принадлежащее ему и только и от этого хотелось кричать. Она его и так будет, никогда и ни на что он не смог бы променять её, эта любовь к ней поглотила его, направляя постоянно к ней, где бы он не был, чтобы не видел. Потянув за шнурок сорочки, Владимир жаждал убрать между ними все препятствия и подарить свою страсть, что рвалась внутри него, чтобы обладать бесценным сокровищем, что подарила ему судьба.