На это она фыркнула и молча скрылась за дверью, оставив после себя легкий флер французских духов. Какое-то время Владимир стоял на месте, а когда шаги стихли, он опустился на кровать.
В ярости она прибежала в спальню, от унижения, что она испытала её трясло будто в лихорадки. Её отвергли таким жестоким способом, он даже не поцеловал, не обнял, а она пришла предлагая себя как падшая женщина. «Негодяй, думала Анна, это из-за нее он не обращает внимания, между ними что-то есть, заключила она.» И сняв капот легла в постель с целью во что бы то ни стало убрать с дороги мнимую соперницу.
К полудню, когда весь дом оживился, откланявшись Александре Федоровне, Владимир покинул их дом, не желая после вчерашнего дожидаться пробуждения Анны. Её поведение вывело его из себя, она повела себя недостойно для дворянки и не важно, что она не юная барышня, впервые собиравшаяся под венец, но это не давало ей право так распущенно себя вести. А ему давно нужно было жениться, завести семью, иметь детей, а не искать приключений на стороне, ведь он уже не так молод, а время дорого.
Карета запряженная четвертой лошадей мчалась по бездорожью, чтобы к вечеру прибыть в имение, он попросил кучера, везти его ближайшей дорогой, не опасаясь за неудобства барина. Трясясь в экипаже он думал о том, что по приезду его будет ждать София и он этому был несказанно рад. Сам себе удивляясь Владимир не хотел и изо всех сил сопротивлялся своим желаниям увидеть её, но к сожалению оказался не властен над этим. Он не мог понять почему с ним это происходит, отчего она так сильно на него влияет. Разобраться с этим оказалось очень не просто и он попытался переключить внимание на другое, но с трудом мог вспомнить о чём-то ещё.
Вдруг экипаж резко затормозил, так что его тряхнуло вперед. А через окно он увидел фигуру женщины в черном одеянии и она что-то объясняла кучеру. Тогда не выдержав Владимир сам открыл дверцу кареты и быстро не дожидаясь, когда кучер откинет подножку, сошел наземь, дабы разобраться что к чему.
- Чего тебе? – Грубо спросил он, узнав в этой страннице Аксинью. – Уйди с дороги.
- Мне нужно тебе что-то сказать, - спокойно молвила женщина, подойдя ближе и всматриваясь в его лицо.
- Ну? – Он недовольно смотрел в её черные испепеляющие очи, нагнетающие странную тревогу.
- Она. – Загадочно произнесла ведунья, - коли, пойдешь на поводу долга, то обречешь себя на страдания. Будешь при жизни мертв, а выхода не будет. Голову пеплом станешь посыпать, но дорога назад закрыта. Не иди на поводу долга, не сможет она дать тебе того о чём мечтаешь…
- Вздор, - прикрикнул барон, - освободи дорогу и не попадайся мне на глаза. Он яростно махнул ей рукой, развернулся и зашел в экипаж.
Следом услужливый кучер аккуратно запрокинул ступеньку во внутрь, закрыв за ним дверцу, запрыгнул на козлы и тронулся в путь.
Трясясь по бездорожью, он уже подумывал, что нужно было выбрать другой тракт, тогда бы и дорога была бы комфортнее, да и встречи с ведьмой не было бы. Она вывела его из себя, её невнятные слова задели за живое, трчно она читала его как открытую книгу. Но затем немного успокоившись, он взял томик стихов Карамзина, которому в 1803 государь Александр 1 даровал звание историографа и прочел: Очарование я тобою, Бог, играющий судьбой, Бог коварный – Купидон! Ядовитою стрелою Ты лишил меня покою Как ужасен твой закон, Мудрых мудрости лишая И ученых кабинет. Эти строки наполнили душу каким-то странным чувством, он закрыл глаза и перед ним появился образ Софии. Она беззаботно гуляла среди усыпанных цветами яблонь и пела песню. Её голос проникал к него, от этого его сердце билось, точно раненая птица, стремящаяся вырваться из клетки. Её образ резал его стрелой и он уже ничего вокруг не видел, кроме неё. От понимания что необходимо немедля что-то предпринять его передернуло, она стало невидимой опасностью для него. Сейчас как никогда он это точно понимал, но казалось был бессилен, слаб и немощен. Удалив её от себя он потеряет тот свет, что она ему давала, а оставив рядом, не сможет жить как и прежде. Он почувствовал себя на шатком мосту, где по обе стороны опасная река, а он всё равно должен выбирать куда прыгнуть, ведь иного не дано. Ближе к вечеру экипаж достиг желанной цели. В парадной Владимира ожидала Марианна и она тотчас же распорядилась насчёт ужина. Но сначала он направился в свою половину, чтобы переодеться и привести себя в порядок. Когда он спустился вниз, то Ольга подавая ему чай и проговорилась о произошедшем в минувший день. - Ах, ваше сиятельство, давеча, София то, притащила в дом грязного кота с улицы. А я то ничегошеньки не знамо, уборку затеяла, да и глядь на койку, а там-то эта животина лежит, чернява как смоль, а я в крик. Чуть серденько моё из души не вышло, ох и досталось то мне горемышной не за что. – Затараторила та. - Язык у тебя, Ольга, без костей. Иди делом лучше займись. – Осадила её подошедшая Марианна. - О чём она? – Спросил он, не понимая в чём дело. - Я хотела сама оповестить вас об этом. Эта девушка, которую вы так опекаете, принесла кота и поселила в комнате, а мнительная Ольга до полусмерти испугалась, когда его обнаружила. Это выходит за всякие рамки, она совершенно не принимает никаких условностей. – Сетовала экономка, эмоционально жестикулируя. - Где она? – Спросил он отставляя чайную пару в сторону. - Видимо там, - она показала ему в сторону флигеля. Не думая ни минуты он направился к ней с твердым намерением поговорить о том, что ему пришло в голову во время поездки. Дойдя до двери Владимир постучал, а когда ответа не последовало, он опустил ручку вниз. - Позволишь? – Осторожно спросил он, приоткрывая дверь. София сидела на кровати поджав ноги под себя, а рядом свернувшись комочком лежал черный кот. Одной рукой она гладила его, а он в благодарность мурлыкал и от этого она казалась счастливой. Её лицо озаряла улыбка, твердившая о радости, лишь понятной только ей. Эта картина нашла отклик в его сердце, при этом оно билось сильнее от того, что она так чиста и невинна, когда вот так сидела подле беззащитного существа. - Смотрите, как он сладко спит. Я накормила его молоком, а потом мы гуляли и теперь надобно поспать. Я охраняю этот сон, а он в благодарность потихонечку поёт только для меня. – Тихо произнесла София с нежностью смотря на животное, точно на дитя. - Мы можем поговорить в кабинете? – Он старался говорить с ней строже, но у него это плохо получалось, тем более перед глазами была столь умилительная картина. В ответ она кивнула и направилась за ним через анфиладу комнат, а когда лакей плотно закрыл створки дверей, то пространство заполнила тишина. София видела, как он долго не решался начать, смотря в окно и понимала, что разговор не будет простым, а ему нужно время, дабы высказать суть своих мыслей. - Итак, от Марианны, а вернее от горничной, я узнал о том, кого только что видел с тобой. Как ты это объяснишь? – Его голос прозвучал несколько строже и от этого она невольно вздрогнула, но не от страха, а скорее от неожиданности. - Он был одиноким и я принесла его в дом. – Тихо произнесла она, виновато поглядывая в его сторону. - Хорошо. Но речь не об этом. – Его непривычно холодный тон, привел её в нервное напряжение, сердце усиленно билось в груди, а руки похолодели и покрылись испариной. - Я принял решение, что тебе лучше уехать покамест. В двадцати верстах живет та, кто ранее служила при моём отце кухаркой. У неё там вполне сносный дом, так что она приютит тебя. Останешься там до поры. – Он подошел к столу и посмотрел в её непонимающие глаза.