Н. Спаркс
София зашла в комнату и огляделась. Всё теперь было чужим, до этого момента она ощущает себя здесь уютно, а теперь стало не по себе. Её переполняла злость на Владимира, ведь он так просто решил от неё избавиться, не зная что сейчас его терзает точно зверь, собственное решение. Чувствуя, что почти проиграла в этой битве, она была раздавлена, но точно знала, он не передумает. Хотя внутренне готовилась к подобному, княгиня не оставила бы её здесь подле него и наверняка поспособствовала его решению. Она подошла к туалетному столику и посмотрела на украшения для волос лежащие на нём, а затем одним махом скинула на пол. Не желая ничего брать с собой, как напоминание об этом доме, она взяла только свою шаль, единственное, что осталось от прошлой жизни.
- Игра не закончена, - прошептала она, сжимая двумя пястями бахрому на ней, - не для того я столько пережила, чтобы вы так просто от меня избавились, господин барон.
В дверь постучала Ольга, она пришла ей помочь собраться, прихватив с собой большую корзину.
- Ох и жаль, что отчаливаешь. Ты мне по сердцу была. – Сказала та взяв её руку.
- Значит так надобно. От меня у Владимира Ивановича одни проблемы. – София взяла на руки кота, что терся около её ног и прижала к сердцу.
- Кабы дождалась денницы, а то борзо засобиралась. Або не успеешь? – С улыбкой спросила служанка.
- Не хочу я оставаться, эта ночь ничего не решит. И вообще мы ещё увидимся я надеюсь. Нет я уверена, что это не конец, - сказала полная уверенности София. – И зря ты суетишься, я ведь только его возьму.
На это глаза служанки округлились и она уставилась на неё, но София что есть сил обняла горничную как родную. Софии пришла в голову мысль оставить шаль в комнате, как напоминание ему о себе и быть может это поспособствует чему-то, хотя она и не знала чему, но чувствовала так надо. Так она и сделала, тая искорку надежды, что он приедет повидать её.
В вестибюле в ожидании Софии стояла Марианна, с лицом отражающим некую победу за свою борьбу с ней. Её кроткая улыбка, показалась девушке неискренней и двусмысленной. София вскинула голову прижимая корзину с котом и уже собралась пройти мимо, но она остановила её.
- Не попрощаешься, София? - С ухмылкой спросила та.
- Прощай, Марианна, - холодно ответила она и даже не повернулась, продолжая идти вслед за Степаном, к коляске, ожидающей её.
Софию даже не удивило, что Владимир не вышел дабы проводить, видимо решение далось ему нелегко, а может она ему так безразлична, что он и думать забыл о ней. Оказавшись на улице, она оглянулась вокруг, чтобы запечатлеть всё то, что стало ненадолго её домом. Где-то внутри София чувствовал, что ещё вернется сюда, а иначе и быть не может. В окне на первом этаже дернулась легкая занавесь и она смогла разглядеть его силуэт, он стоял напротив. «Трус, подумала она, даже не вышел, словно я пустое место, после того как столько времени возился со мной.» А затем с помощью Степана, она уселась на мягкое сиденье, после чего он запрокинул верх и они тронулись в путь.
Тройка лошадей всё дальше увозила Софию к неизвестности, она напряженно думала трясясь по бездорожью в сгущающихся сумерках. Выехав на поле она почувствовала, как холодный воздух пробивает до костей и кутаясь в шерстяную накидку, вновь и вновь думала, что теперь ещё сильнее желает мести. «Ну уж нет, думала она, вы так просто от меня не избавитесь, я выполню клятву.» Больше всего её злило, что за своей маской холодности он не сказал причину и просто отправил к незнакомым ей людям. Хотя какая может быть причина, она названная гостья, которая появилась в доме, а он не обязан ничего объяснять. «Но как, как мне вернутся обратно? – Спрашивала она себя.» И пока не могла найти ответ, мучаясь неизвестностью.
Когда совсем стемнело и небо усыпали яркие звезды, коляска подъехала к низенькой и бревенчатой избе. Степан и София подошли к двери, а он постучал. Послышался разговор и дверь открыла тучная невысокая женщина, сарафане, рубахе и переднике, а на голове у неё был повязан цветной платок. Пока София стояла поодаль, лакей что-то объяснял ей, а та кивала головой в знак согласия. Когда они закончили он позвал девушку и они зашли во внутрь. Хозяйка тотчас повела гостей в избу, через сени, что отделяли её от холода зимой.
Справа у входа устьем к передней стенке располагалась печь, рядом на полках стояла будничная утварь, в красном углу перед божницей с иконами и лампадкой стоял стол. Помещение освещалось лучинами закрепленная в светцы, острие которых было вставлено в щель между бревнами. Вдоль стен вкруговую шли лавки, начиная от входа и служили для сиденья, спанья и хранения различных хозяйственных мелочей. В доме было чисто и опрятно, полы и стены, гладко отесаны, лавки, печь – все выглядело часто и опрятно, нигде не виднелось грязных посудин или неприбранных и разбросанных принадлежностей. На столе скатерть, на стенах – вышитые полотенца, в «красном углу» начищенные до зеркального блеска божницы в окладах, отражали происходящее вокруг, говоря, что пыль и копать тщательно убирается хозяйкой. И лишь несколько выше человеческого роста проходила граница, где царила чернота закопченных верхних венцов сруба и потолка – блестящая, отливающая синевой, как воронье крыло.