Они пошли к машине.
— Если Тилдены соберутся опротестовать завещание, «Саксон и компаньоны» потерпят в суде сокрушительное поражение.
— Как это вы все знаете заранее? — Рейчел была задета.
Он говорил так спокойно и деловито, будто излагал всем известные факты. Джордж Вашингтон был первым президентом Соединенных Штатов, День независимости — 4 июля, «Саксон и компаньоны» потерпят в суде сокрушительное поражение. От него!
— Я знаю, что говорю. — Кевин усадил Брейди в детское кресло на заднем сиденье своего «Меркьюри», который он купил взамен маленького красного «Корвета», когда Брейди стал жить у него, и пристегнул ремни.
Для Рейчел он открыл переднюю дверцу.
— Скажите своей тете Ив, что Тилдены должны предложить Мисти выкупить у нее дом. Сомневаюсь, что ей захочется застрять в Лейквью на всю жизнь, так что если они хотят получить обратно старое фамильное гнездо — а заодно все, чем битком набит этот музей, — придется раскошелиться.
— Если вы скажете это тете Ив и Тилденам при встрече, они рассмеются вам в лицо, Кевин.
— И сделают ошибку, Рейчел. Серьезную ошибку. — Кевин пожал плечами и запустил двигатель. — Знаю, это избитая фраза, но хорошо смеется тот, кто смеется последним.
— Вы наверняка отлично играете в покер, никогда не угадаешь, блефуете или нет, — заметила Рейчел. — Вы меня почти заставили разволноваться, хотя я знаю, что завещание…
— Пусти! — потребовал Брейди.
— Скоро приедем, Брейди. — Обернувшись назад, Рейчел принялась уговаривать малыша, а потом отвлекла какой-то игрой в слова.
Больше в этот вечер они не говорили ни о Тилденах, ни о завещании. Когда Рейчел, вняв настойчивым просьбам Брейди, согласилась поехать к ним, чтобы выкупать малыша, они сначала завернули к ней, чтобы она могла взять свою машину.
— Оставайтесь на ночь у нас, — предложил Кевин, зная, что она не примет приглашение, но надеясь, что примет. — А утром я вас отвезу.
— Я прекрасно доеду сама, когда Брейди уснет, спасибо, — ответила Рейчел.
— Сары не будет все выходные. Вы можете переночевать в ее комнате, — Кевин усмехнулся. Если он сумеет уговорить Рейчел остаться, до отдельной комнаты дело не дойдет, и они оба это знают.
Рейчел все же настояла на своем. Она пересела в свой «БМВ» и поехала следом за машиной Кевина.
Кассета, которую малыш привык смотреть на ночь, наконец закончилась.
— Еще! — потребовал Брейди.
— Хватит, Брейди. Пора спать, — сказал Кевин.
И поймал удивленный взгляд малыша. В его голосе явно не хватало отцовской строгости, которой обычно сопровождается подобное распоряжение, и Брейди заметил это.
— Еще, мама, — настаивал Брейди, улыбаясь от уха до уха.
Маленький мошенник понял, папа хочет, чтобы Рейчел не уходила, и готов ради этого нарушить правила. Кевина и развеселила, и поразила проницательность двухлетнего ребенка. Потому что его сын был совершенно прав.
— Ну ладно, в последний раз. Рейчел застонала.
— Я готова искромсать эти бананы в пюре. Брейди, давай посмотрим что-нибудь другое. «Винни-Пуха» или «Динозаврика Барни»?
— Бананы, — твердо сказал Брейди. Едва начались титры, в дверь позвонили. Кевин вскочил.
— Наверное, соседские ребятишки опять собирают на что-нибудь деньги.
— Никогда не видела, чтобы с такой радостью бросались открывать дверь соседским ребятишкам, — лукаво сказала Рейчел. — Мы ведь с тобой понимаем, когда человек спасается бегством, правда, Брейди?
— Почему бананы бегают? — спросил Брейди, уже поглощенный происходящим на экране.
— Да, почему бананы бегают? — поддакнул Кевин, и Рейчел в очередной раз принялась терпеливо объяснять Брейди сюжет.
Смеясь, Кевин вышел из комнаты, но, пока он шел к двери, веселье испарилось начисто. Звонок верещал без остановки. Неизвестный гость нажал на кнопку и не отпускал ее.
Кевин поморщился. Соседские ребятишки никогда так себя не вели. Скорее всего это Клара. Его охватило дурное предчувствие. Что натворил его отец на этот раз, если Клара в истерике примчалась к нему? Это вполне могла быть какая-нибудь ерунда, но с той же вероятностью — и настоящая трагедия. От Фрэнка никогда не знаешь, чего ждать, а Клара все воспринимает одинаково. С воплями и слезами.
Он с сожалением оглянулся на гостиную, где так уютно было сидеть втроем. Нет, Фрэнк Кормак обладает особым даром портить все хорошее.
Открыв дверь, Кевин увидел вовсе не Клару, а Мисти Тилден, всю в ядовито-зеленом, от длинных накрашенных ногтей до босоножек на высоченных каблуках.
— Кевин, слава богу, вы дома! — Мисти ворвалась в прихожую, тяжело дыша, ее обширный бюст колыхался.
— Мисти, что…
Мисти засыпала его ответами прежде, чем он успел задать вопросы.
— Кевин, они были в доме, когда я вернулась туда вчера вечером. — Мисти вцепилась в его руку мертвой хваткой. — Они пытались унести вещи!
Я поймала их с поличным, когда они собирали драгоценности, коллекцию золотых монет Тауни и старинные марки. Я велела им выметаться, а они не послушались. Они стали на меня орать. — Мисти громко разрыдалась. — Это было ужасно, Кевин. Они не уходили и не уходили. Они сказали…
— Мисти, я полагаю, вы имеете в виду Тилденов, а не обычных, рядовых грабителей, которых вы застали на месте преступления?
— Да лучше бы я напоролась на настоящих грабителей, они бы вели себя приличнее, — всхлипывала Мисти. — Тилдены просто мерзавцы! Теперь, когда нет Тауни, который мог на них цыкнуть, они такое себе позволяют. Даже хуже, чем на похоронах, а вы ведь помните, что было на похоронах?
Кевин помнил: на отпевание Таунсенда Тилдена-старшего Мисти явилась в коротком, обтягивающем черном платье и туфлях на огромных каблуках. Ее вдовье покрывало, которое она срочно выписала из Нью-Йорка, не постыдилась бы надеть и королева Виктория на похороны своего августейшего супруга. Мисти вошла и уселась на передней скамье рядом с родственниками. Тауна-младшего чуть не хватил удар. Вдова и здравствующие Тилдены обменялись несколькими возмутительными репликами, и службу удалось продолжить только после вмешательства священника.
— Видимо, Тилдены наконец осознали, как обстоят дела. Таун-старший отошел в мир иной, а вы все еще живете в этом доме. Кто из членов замечательного семейства посетил вас, Мисти?
— Этот подонок Таун-младший и его придурок-сын Таун-третий. И эта стерва Маргерит, и ее муж-тряпка, и ее злобная дочь Синтия, и тупой сыночек Тилден. Я их ненавижу, Кевин, как я их ненавижу!
— Вы уверены, что не разрешали им войти в дом?
— Разрешала? Вы что, рехнулись? Меня там даже не было! Я ужинала с… с другом, а когда вернулась домой, эта свора вампиров уже хозяйничала вовсю. Самое для них время — кровососы только ночью и вылезают из своих гробов.
— А вы не знаете, у кого-нибудь из них есть ключ от Входных дверей, Мисти?
— Если и есть, значит, они его украли. Я поменяла замок в день смерти Тауна, как вы велели, Кевин.
— Хорошо. Мы можем обвинить их во взломе и насильственном проникновении в жилище. Скажите мне вот еще что. Вы вызвали полицию, Мисти?
— Можно подумать, полицейские будут на моей стороне! — Мисти с горечью рассмеялась. — Вы же знаете, они смотрят Тилденам в рот, как и все в этом паршивом городишке. Разумеется, кроме вас, Кевин. — Схватив его за руку, она заглянула ему в лицо. Хотя она только что рыдала, на ее щеках не было и следа от слез и, не дай бог, размазанной туши. — Все, кроме вас и… и моего нового приятеля, который просто душка.
— Тилдены все еще в доме? — Кевин вернулся к основной теме. — Они вас выгнали? Как вы добрались?
— Меня довез мой друг, — объяснила Мисти. — Он ждет в машине; он сказал, что лучше не будет заходить.
Кевин решил пока не интересоваться, кто этот душка. Головной боли и так хватает.
— Мой друг как раз хотел вызвать полицию. Я отказалась, и тогда он привез меня сюда, чтобы я вам все рассказала.
— Он совершенно прав, Мисти. Я сейчас позвоню в полицию и напишу заявление, все это тянет на уголовное дело.