Она шокировано прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать. Яркое пламя, которое становилось всё выше, полностью заполонило красный Феррари, машину Филиппа. Там ведь Тереза!
Одри быстро оглянулась на то место, где должны были стоять Грант и Филипп. Она искала их глазами, но никого, кроме мешающих её глазам перепуганных людей, не увидела.
Узнать Филиппа помог раздирающий горло мужской крик. Она помчалась в сторону этих стонов и мучительных всхлипов. Поблизости пылающей машины на коленях стоял Филипп, а в двух шагах от него был Грант, смотревший на своего противника с упоением и злорадством.
Одри схватилась за свое платье, поднимая его, чтобы подол не мешал бежать к ухмыляющемуся Доминику Хардману.
– Грант! – крикнула она, останавливаясь в футе от него.
Он быстро взглянул на неё. На его лице больше не было той самой улыбки. Беспощадной улыбки.
– Что ты за человек! Ты убил её! – она сжала руки в кулаки, быстро приближаясь к нему, и, оказавшись рядом, изо всех сил толкнула в грудь. – Ты отвратительный! Ненавижу тебя, Хардман! Ненавижу!
– Одри, – прошептал он, не прерывая её попытку выплеснуть свою ярость в ударах. – Ты неправильно поняла. Подожди.
– Сколько ты ещё будешь убивать людей? Сколько? Хватит мстить! Ты делаешь хуже и себе, и окружающим!
– Одри, просто успокойся. Ты всё поймешь. Это не конец.
Она помотала головой, будучи не в силах отыскать то самое спокойствие, о котором он говорил. Одри оглядывалась по сторонам и всюду видела последствия поступка Доминика Хардмана.
Она никак не могла понять, что сейчас говорит Грант. Что она не так поняла? Всё ведь предельно ясно. Он убил дочь Филиппа.
– Ты! – послышалось позади.
Филипп, спотыкаясь, встал, уже готовый накинуться на Гранта. Он сцепил зубы, словно разгневанный пес. Попытка собственными руками придушить врага была предотвращена сильной хваткой двух мужчин. Это были Ник и Джексон. – Я тебя уничтожу, Гарсиа! Как и когда-то раньше уничтожил!
– Ошибка. Ты не уничтожил меня. Ты только лишил меня совести и сострадания, – поправил его Грант.
– Филипп, тебе сейчас должно быть очень больно. Не так ли? – продолжил он, останавливаясь перед Торесом, чтобы посмотреть на него сверху вниз, когда Джексон одним резким движением заставил мужчину снова встать на колени.
Филипп едва находил в себе силы дышать. Казалось, от ярости и горечи он мог задохнуться. Его не столько мучила смерть дочери, сколько унижение из-за необходимости стоять на коленях перед Хардманом. Перед ещё совсем молодым парнем, который решил, что может с ним тягаться.
– Саймону тоже было больно, когда ты убил его отца, – продолжил Грант, присаживаясь на корточки, чтобы видеть глаза Филиппа. – Ты отправил в могилу моего близкого человека, а я…
На миг он запнулся, шире улыбаясь.
– А я решил насладиться твоей беспомощностью, никого не убивая. Знаешь, это приятно.
В попытке отдышаться Филипп облизал губы и, нахмурив брови, задрал вверх подбородок. Он посмотрел на Гранта глазами, полными убийственной ненависти.
– Мэган, – позвал Грант и медленно поднялся.
Из-за угла вышла Мэган. Она крепко держала за руку милую Терезу, которая перепуганными глазами смотрела по сторонам, не понимая, что произошло.
– Папа? – голос девушки был обеспокоенным.
Филипп уставился на свою дочь, на которой не было и царапинки. Он не мог прийти в себя и поверить своим глазам. По его щеках катились слезы, но Торес, опираясь рукой на асфальт, смог подняться и направиться к дочери. Он заключил её в объятия.
Из тени здания появился Питер. Со стыдом опустив голову вниз, он медленно приблизился к Филиппу.
– Доминик нас одурачил, – грустно бросил Питер. Ему стало не по себе от того, что они все повелись на эту аферу.
Филипп обернулся и взглянул на Гранта. Торес видел, как враг, хитро улыбнувшись, помахал рукой. Грант передал ему молчаливый привет, означавший его победу в этой схватке.
Одри застыла, словно статуя. Такой поворот невозможно было предсказать. Она почувствовала, как кто-то аккуратно взял её за руку и повёл в неизвестном направлении. Одри не сразу пришла в себя, чтобы найти силы и произнести хоть одно слово.
– Не бойся, солнышко, – услышала она нежный голос Гранта. – Я бы не убил Терезу. Все целы. Филипп теперь будет жить в постоянном страхе. Я наконец-то смог стереть улыбку с его лица.