- Не знаю, я ни разу не плавала.
Они погрузились на шхуны, и те небольшой флотилией вышли в открытое море.
- Все в порядке ?- снова спросил Дину Гуннар, в руках у него тоже был венок. Когда он успел его купить, Дина не видела, наверное, кто-то из друзей дал.
Это был обычай, славный обычай поминовения погибших моряков. Венки плыли, на них горели лампадки.
Гуннар не умел молиться, он просто помянул те имена, которые смог вспомнить. А Дина все что-то шептала и крестилась, бросала в воду розы, пока не осталось ни одной. Слезы печали текли по ее загорелому лицу, но их быстро сушил легкий бриз.
- Теперь на автостанцию,- не спросила, а утвердительно сказала женщина, когда они вернулись в Клайпеду.
- Да, поедем.
В машине по-прежнему одуряющее пахло розами. Гуннар очень хотел, чтобы она осталась, до боли сжимал руль, но молчал, ведь чудес не бывает.
И скоро он посадил ее в автобус.
Теперь уже не было смысла храбриться и он, хромая, пошел к своей машине. Приехав в поселок, бросил машину у кафе и пешком спустился к морю.
В хорошую погоду было видно корабли, он даже мог отличить их типы. На этот раз шел сухогруз, наверное, из Гданьска, по крайней мере, так ему показалось.
- А может, лечь в лодку и уплыть с этим кораблем, далеко-далеко, как мечтал в детстве? - Спросил бывший рыбак у ветра.
Словно отвечая ему, сухогруз дал гудок. Длинный, протяжный, в котором Гуннару явно послышался ответ:
- К Диинееее!
2.
Дина солила помидоры, напевая любимые мелодии. Домашняя работа помогала отвлечься от невеселых дум и о Джоне, и о Гуннаре.
«Всё глупости, никому я не нужна. Вон сколько вокруг молодых и красивых. Городских, не мне, колхознице, чета».
Она запела громче, чтобы заглушить боль от горьких мыслей.
У калитки забрехал Тишка, пес трусливый, но за звонкий голос получавший свою порцию похлебки.
Возле сарая в загоне закудахтали куры и даже свинья что-то недовольно прохрюкала.
- Ты, Николаевна? Несешь машинку-то или тебя только за смертью посылать?
Соседка должна была вернуть машинку для закрутки банок, уже неделю все несет, никак не донесет. Солнце било Дина прямо в глаза, она видела только силуэт. Слишком высокий, в их краях таких нет, значит, посторонний. Да и выправка военная.
- Джон? Все - таки приехал?
Она стала поправлять сбившиеся под косынкой волосы, и только когда мужчина заслонил собой солнце, поняла, что ошиблась.
Гуннар сразу почувствовал эту внезапную перемену.
Только что лицо у Дины было просто удивленное, а теперь в зеленых глазах заплескалась радость.
- Гуннар, а трость-то где?
Он не стал признаваться, что оставил трость у калитки.
Хотелось, отчаянно хотелось выглядеть в глазах любимой женщины мужчиной, а не инвалидом.
- А я банки кручу, – призналась хозяйка, стараясь скрыть неловкость.
На дощатом выскобленном столе стояли вряд трехлитровые банки, наполненные помидорами, рядом, на летней печке, дымила паром кастрюля.
Соседка, наконец, принесла машинку для консервирования. И гость молча стал помогать, дело было простое. Соседка все не уходила, стреляя глазками то на гостя, то на Дину.
- Иди уже себе, – проворчала хозяйка, и та наконец-то ретировалась.
Долгий летний день догорал, но жара не спадала. Гуннару отчаянно хотелось сесть на лавочку у дома, дать ноге отдых, но гордость не позволяла просить об этом любимую женщину.
Наконец все банки были поставлены под стол крышками вниз и укутаны старым байковым одеялом.
- Душ прямо по дорожке, у вишни. Зять два года назад наладил. Как раз вода прогрелась, в самый раз. Полотенце там висит, и все принадлежности.
Гуннар отлично помылся, правда, рубашку надел ту же, постеснялся просить Дину принести чемодан.
Вышел к хозяйке, приглаживая мокрые волосы, та так и стояла у стола, ожидая Гуннара.
- Щи зеленые будешь? Со сметанкой домашней ?- Спросила Дина.
- Да, я очень люблю.
- Тогда в дом пошли, там прохладно.
- Сейчас, вот сразу возьми.- Гуннар протянул несколько купюр евро.
- Убери, я за бесплатно кормлю, - пошутила Дина, взяла под руку и повела в дом, такой же небольшой, как и она сама.
Гостю пришлось идти, склонив голову, чтобы не удариться о притолоку.
После небольшого коридора был зал: с круглым столом, застеленным кружевной скатертью, с венскими стульями и небольшим сервантом с хрустальными графинами и рюмками. Пол был крашеный, деревянный, ковер современных расцветок висел на стене.
Чашки для супа были глубокие, с золотой каемкой по краям, хозяйка наливала щи на кухне и несла в зал.
- Ты кушай, не стесняйся, а деньги убери. Я вот на Покров свинью забью. Да подсвинки подрастут к Крещению, а может и до Пасхи, какие цены на корма будут. Ты меня не жалей, не бойся, прорвемся!
- Что ты, Дина, я от чистого сердца. - Гуннар и не заметил, как они перешли на ты.
- Где же тебе постелить, у меня-то диванов нет, кровати только, да ведь тебе по росту маленькие будут.
- Ты мне на полу постели, прохладней будет.
- Чего это я такого дорого гостя на полу держать буду? - Рассердилась Дина. - Сама в детскую пойду, а ты вот пожалуй в спальню. Что, совсем без вещей?
- Нет, чемодан там, у калитки.
Дина всплеснула руками, открыла дверь в спальню, словно приглашая гостя не стесняться, и убежала.
Кровать была двуспальная, большая. "Наверное, хозяйка здесь и поперек уместится, "- подумал Гуннар.
Он очень устал: перелет, волнение, встреча, которая прошла не так, как он мечтал.
"А может, оставить деньги, да назад в аэропорт?" - Мелькнула предательская мысль.
Но Дина уже вернулась, обдавая жаром лета, запахом пряностей от рассола, поманила зеленью счастливых глаз.
Он неуклюже сел на кровать, а женщина, скороговоркой пожелав ему спокойной ночи, убежала куда-то во двор, видимо, кормить свое хозяйство.
Утром его ждал сюрприз. Самый настоящий.
- На рыбалку повезу тебя, - сказала хозяйка, покормив гостя завтраком.- Соседа, Валерку, уговорила, он отвезет. Вернемся, баню растоплю. Если бы знала, что гости будут, вчера бы затопила.
Валерка, неопределенного возраста мужчина, одолжил Гуннару пару удочек.
Старенькая «Тойота», которую Валерка лично пригнал аж из Владивостока, чем неимоверно гордился, тоже была весьма ухоженной. Они быстренько погрузились в салон и, на хорошей скорости проехав поселок, оказались в степи.
Гуннар с удовольствием рассматривал непривычные пейзажи, Дина же всю дорогу молчала.
Она придерживала старенький выгоревший рюкзак, в котором гремели, сталкиваясь боками, котелки и кружки.
Озеро, находившееся в двух часах езды, назвать туристическим раем было нельзя, ни одного деревца, ни зонтика от солнца. Попасть к нему, окруженному сопками со всех сторон, можно было по единственной узкой дороге.
Валера давал советы насчет клева и удочек, припас для гостя и баночку червей, преданно заглядывал в глаза.
- Чтобы часам к четырем был обратно, вечером баню буду топить, - дала указания Дина.
- Ага, не сомневайся, Викторовна. Все сделаю, - Валера подмигнул Гуннару и наконец-то уехал.