Помню про людей несчастных, понимавших ежечасно, Что их связь скрепляют вместе лишь прожитые года. В лапах долгой тесной жизни подбирали звуки тризне, Шли, друг другу ненавистны, с ниоткуда – в никуда. Я бегу от них. Мне стыдно. Их ведь поглотит земля, Не оставив и следа.
Помню вечного скитальца. Мне совсем не хватит пальцев Даже лучшие из масок маскарадных посчитать. Он бросался псом бродячим, будто бешенством охвачен, С визгом жалким и щенячьим предпочёл вперёд бежать, Лишь бы вырваться из дома – свору новую создать, Обо мне не вспоминать.
Но я помню обещанья, все совместные желанья, Из которых составляли оба мы дальнейший путь, Смех его безмерно звонкий, что не дал мне стать волчонком, И сырую фотоплёнку. На неё боюсь взглянуть. Что же стало с человеком? Жизнь его – сплошная муть – В ней нельзя не утонуть.
Помню лик, девичий, дивный. Он так скоро стал противным От несходности оттенков, составлявших общий фон: Нрав её казался тихим, но на деле – был запихнут В сдерживаемого психа, им всецело поглощён. Каждой ночью ей являлся в лунном свете крик ворон, А за ним: желанный сон.
Помню и другую даму. В пелене самообмана Растворялась понемногу, будто в серной кислоте. Дух её – свирепый, гордый – был достаточно увёртлив, Чтоб не видеть за обёрткой дыры в жизненном холсте, Но, напротив, замечала на пути к своей мечте: Большинство людей – не те.
Помню и себя в незрелый возраст первых потрясений. Я корил себя и прочих за плохую жизнь мою, Я метался между снами, без друзей, зато с врагами, Под высокими стенами чуждых замков, но – в строю. Я вполне владел собою, только разум был в плену. Это скрыть я не могу...
За окном кристально-синим запылал восход невинный, Незнакомца образ скрылся, равно как ужасный хлад. Вместо голоса стального, смеха бесконечно злого Я услышал только шёпот: «Обойдёмся без тирад. Доставляет много боли лишь одним морозный яд – Переносит в личный Ад.
Но ты жив, поднялся с пола, сбросил цепи невесомы. Что смогло тебя возвысить над тем самым словом "страх"?» Я смотрел на краски солнца, как оно по коже льётся, Всё смеётся и смеётся в алых бликах на стенах. Я не проронил ни слова. Сдуло ветром стылый прах. Я любовь держал в руках.
6.11.19
Органовый вой. Разлетаются птицы по крышам.
Вихри хладных ветров всё блуждают вдоль уличных тел. Органовый вой. Ни тебе и ни мне он не слышен. Серокаменный храм по себе свою тризну пропел.
Молчат небеса. Или вечно кричат нам, но скрыто. Те дожди – это плач по Земле, безнадёжный и злой. Молчат небеса. Полумесяц и звёздная свита Наслаждаются с грязных вершин бесконечной игрой.
Теперь не боюсь. Но продрог и промок я до нитки. В череде передряг позабыл, что совсем одинок. Сказал: не боюсь? Даже самые лучшие пытки Пусть разрушат меня, но не вырежут сердца кусок.
Я слышу его. Возносящийся шепчущий голос. Серокаменный храм выпускает свой мстительный стон. Стону вместе с ним. Я под шлейфом безливневым скроюсь. В полуночной тиши грязный месяц вновь сядет на трон.
18.11.19
Ты – огонь. Ускользаешь в бордовом рассвете.
В огнедышащих спазмах истлевшей, но юной ночи. И никто из живущих давно не в ответе За тех грустных людей, что не могут без света свечи.
Все они, упиваясь уродливым танцем, Видят лишь красоту. Они падки на явный обман. Плоть легко разукрасить фальшивым румянцем. Как сокрыть брызги крови из вспоротых заново ран?
Ты – вода. Растворяешься в бурном потоке. В ярко-белой от пены и соли вершине волны. Руки моря нежны, но они и жестоки: Мертвецу хорошо, пока тот не достиг глубины.
Растерзают утопленных острые камни, И укроется костью безликая мантия дна. Что один, когда мир переполнен смертями? В книгу хроник добавят, будь жизнь не настолько скудна.
А я – пленник. В объятьях тону и сгораю. Рассыпаюсь на пепел, обманчиво-ласковый бриз. Я иду неспеша, но у самого края.
Я желаю одно:
не сорваться пока ещё вниз.
20.11.19
Яд незримый струится по тёмной морщинистой коже,
Лезет с наглым упорством в фасеты безжизненных глаз. На жестокую смерть дуновения ветра похожи, А его аромат – на смердящую вонь от проказ.
Блики пламени слепят, их жар покрывает всё тело И к белёсому небу слетаются тысячи искр. Быстрый пульс поутих – это всё, что сейчас уцелело, А я вновь не узнал, чего стоит обычная жизнь.
22.11.19
Волчий вой вдаль уносится бешеным ветром,
Тишину нарушает жужжание мрачных цикад. Никогда не поверю старинным легендам, Что свирепыми монстрами полон чернеющий сад. Лики каменных ангелов смотрят из тени. В вязких сумерках тлеет их мерзко сверкающий взгляд, А по телу ползут сети трещин как вены И раскрытые рты в многозвучном молчаньи кричат.