16.Ромашка
Заканчивали ужин мы почти в гробовом молчании, которое всё же иногда пытался нарушить Сэм. Но под моими злыми взглядами он быстро утихал, не решаясь испытывать на себе мой праведный гнев. Аппетита ни у кого уже не было.
Адам помог убрать со стола, а Сэмми затолкал посуду в посудомойку. Я сидела на диване и смотрела в одну точку, переваривая новую информацию. Рука гладила Бруно по пушистому брюшку, заставляя кота мерно тарахтеть.
-Хоть ты со мной честен, мой хороший.
-Клэр, если хочешь, я останусь сегодня у тебя. — Адам присел рядом, стараясь не потревожить нашу с котом идиллию.
-Нет, не нужно, я хочу побыть одна и подумать.
-Дверь вон там. — Указал пальцем вошедший в комнату Сэм.
-Если этот индюк останется, я тоже никуда не уйду. —Сжал кулаки Адам.
-Индюк уходит, не переживай. — Я погладила мужчину по щеке.
-Вообще-то, индюк остаётся. Тфу, ты! Я остаюсь. — Сэм сел на свободный край дивана.
-Нет. Одна, значит одна. Вам обоим нужно уйти.
-С места не сдвинусь. — Сэм закинул ногу на ногу и принял расслабленную позу. — На место в твоей постели пока не претендую, солнышко. Но одну тебя в таком состоянии я не оставлю.
-Ей не нужны твои подачки, раньше нужно было думать. Герой нашёлся! Она намного сильней, чем ты думаешь.
-А ты вообще кто такой? Знаешь её месяц, а ведёшь себя так, будто завтра жениться собрался! Залезь обратно в ту нору, из которой явился! Я был с ней пол её жизни, я знаю о ней всё!
-Да ты сломал ей пол жизни, моральное ты чудовище! — Взревел, не выдержав, Адам.
-Хватит! Замолчите вы оба! И уходите тоже оба!
Напуганный криками хозяйки Бруно предпочёл спрятаться под креслом. Если честно, это было и моим желанием тоже.
-Клэр, я..
-Оба. На выход.— Устало пробормотала я.
Адам вздохнул и поплёлся к входной двери, подцепив на ходу свой пиджак. Поцеловал меня в лоб и вышел в пьянящую прохладу летнего вечера, но так и остался стоять на крыльце до тех пор, пока недовольно бухтящий Сэм тоже не поднялся с дивана.
-Увидимся, солнышко. — Он оставил на щеке мимолётный поцелуй и осторожно прикрыл за собой дверь.
Теперь главное, чтобы завтра утром я не обнаружила на крыльце собственного дома два трупа.
Добравшись до постели я рухнула в неё без сил. Тело казалось мне каменным, не желающим подчиняться. Голова грозила вот-вот развалиться на две части. Слёзы стояли комом в горле, но я так и не смогла расплакаться. А хотелось просто до боли!
Беспокойно прокрутившись пару часов, я поняла, что сна ни в одном глазу. Нервы окончательно сдали. И даже тараканы, которые обычно поддерживают любой кипиш, поутихли, попрятавшись по углам.
Любовь всей жизни? Растоптал сердце. Лучшие друзья? Наплевали в душу. Все они нагло врали в лицо, используя меня, как пешку, в своих играх. Во всей этой ситуации Бьянка уже не казалась мне монстром, она хотя бы была честна со мной с самого начала. Может, пригласить её на кофе?
Я улыбнулась своим мыслям. Так недалеко и свихнуться.
Прошлепав на кухню, включила чайник и достала фарфоровую чашку. Подумав с пол минуты, достала вторую чашку. Заварила ромашковый чай - не очень вкусно, зато здорово успокаивает нервы. Аккуратно разложила в корзинке печенье. Расставила всё на столике в гостиной и вышла в коридор.
Входная дверь, которую я так и не заперла, легко открылась от одного моего прикосновения. Не по-летнему прохладный, ночной ветерок скользнул в дом, облизал мои голые ноги, поднялся вверх и запутался в рукавах домашнего кардигана. Я поёжилась, сложила руки на груди, запахивая кофту, и вышла на крыльцо.
Было пусто и тихо. Улицу освещали тусклые фонари. Где-то вдалеке запищала автомобильная сигнализация. Ветер гонял по дороге одинокий целофановый пакет, выдернутый, вероятно, из мусорного бака. Я ощущала себя этим целлофановым пакетом - уставшая, потрёпанная, использованная и никому ненужная, прямиком из мусорки. Я снова грустно улыбнулась своим мыслям. Что-то потянуло на философию.
-Идём в дом, заболеешь. — Я поскребла ногтем краску на косяке, испытывая её на прочность.
Куст у крыльца зашевелился и мужская тень медленно двинулась в мою сторону. Не глядя на приближающегося, я вернулась в дом, оставив дверь открытой. Уселась на диван, подобрав под себя ноги и разлила крепкий, ромашковый чай по чашкам.
-Как узнала, что я не ушёл?
-Сама не знаю. — Я пожала плечами и отхлебнула горячую, успокаивающий жидкость, даже не почувствовав того, как обожгло язык. Кажется, все рецепторы в моем теле, способные воспринимать боль, просто притупились. Сложили полномочия и радостно ускакали по радуге. — Пей, успокаивает.