Шёл дождь, и один молодой самец, выбрав сухое место под деревом, уселся там, прижавшись к стволу. Как только к нему подошла самка, он тотчас встал, уступил ей место и ушел под дождь. Едва горилла-мадам устроилась на сухом месте, как явился самец с серебристой спиной и уселся с ней рядом. Потом лениво, не грубо, но настойчиво стал толкать её рукой и вытолкнул из укрытия, заняв все сухое место.
А дождь гориллы не любят. Сидят, выбрав место посуше, сгорбившись, опустив головы и скрестив руки на груди, ладонями прикрывая плечи. Матери прячут детей под грудью. Апатичны и ни на что не реагируют. Шаллер однажды прошел прямо через группу скорчившихся под дождем горилл, а те не обратили на него внимания.
Но солнцу очень рады. Часами лежат на солнцепёке, греются самозабвенно, как курортники на пляжах, так что пот выступает на мордах. И всегда, отдыхая днём, выбирают местечко солнечное, если только оно есть в гуще дикого леса. Сумрачных, высокоствольных лесов избегают, предпочитают бродить в долинах, вдоль рек, у дорог, вокруг деревень.
Где живут гориллы и много ли их осталось?
Подсчитать трудно, но полагают, что не меньше 5 тысяч и не больше 15 тысяч. Береговая горилла живет в тропических лесах Западной Африки: Камеруна, Габона, Конго — в общем в междуречье Нигера и Конго. Хотя и называется этот подвид береговым, однако обычно ближе 50 километров от побережья гориллы не селятся. А в глубь континента ареал их простирается местами на 500 километров. Второй подвид — горная горилла — обитает в тысяче миль восточнее: в Западной Уганде и пограничных с ней районах Конго, тоже в тропических лесах, на высоте 2–3 тысяч метров (в районе гор Микено, Карисимби, Високе — около озер Киву, Эдуарда и северо-западного берега Танганьики). Но больше всего горных горилл в низинном тропическом лесу, намного западнее упомянутых гор и озер. По данным на 1971 год, горных горилл сохранилось едва ли больше тысячи.
Жизнь горилл спокойная, мирная, вегетарианская: сон да ленивые поиски всякой съедобной зелени.
Едят они в основном листья и молодые побеги (а не плоды, как шимпанзе). Почти всякое растение, которое попадается им на пути, если оно сочное и свежее, гориллы попробуют. Более ста видов растений насчитал Джордж Шаллер в их меню. Но ни разу не видел, чтобы гориллы ели насекомых и вообще любых животных. Не видел, чтобы они когда-нибудь пили воду: соков растений вполне хватает для утоления жажды. И в воду, даже в небольшой бочажок или неглубокий ручей, никогда не заходят — либо перепрыгнут, либо, повалив дерево, как по мосту, переходят по нему.
После восхода солнца, проспав 13 часов, пробуждаются и часа два едят свою зелень. Часов в 9–10 завтрак кончается и начинается полуденный сон и отдых. Группа располагается в непринужденных позах: кто лежит на спине, кто на животе, на боку, иные сидят, прислонившись спиной к дереву, или лежат на суках.
Не все дремлют или спят; иные чистят и вылизывают своих детёнышей, лениво жуют листья. Обычное у других обезьян взаимное расчесывание шерсти у горилл не очень-то принято. Пока взрослые часа три сибаритствуют, переваривая в полуденной сиесте свой малокалорийный завтрак, молодежь играет и резвится вокруг. Игры у них — как у наших детей: догонялки, катание с "горок" — стволов деревьев, борьба за пригорок или куст и "поезд": положив руки друг другу на плечи, малыши бегают цепочкой.
Потом вожак, главный "папа", встает, и все идут кормиться. Бредут не спеша по лесу — 3–5 километров в час, едят, дремлют, греясь на солнце, опять едят. За день проходят то метров сто, то 5 километров, как душе угодно или смотря по тому, насколько местность удовлетворяет их аппетит. У каждой семейной группы владения от 25 до 40 квадратных километров. Но границы их часто нарушаются соседними семьями. Если встретятся, расходятся без драк. Правда, самцы-предводители обязательно разыгрывают друг перед другом уже известные нам пантомимы с бросанием ветвей и биением в грудь. Иногда сходятся и смотрят с угрозой в глаза друг другу. Потом опять поедят, посидят и снова, угрожающе скрестив взгляды, сойдутся в бескровном поединке. Кто первым не выдержит войны нервов, тот обычно и удаляется, а семья следует за ним.
С наступлением сумерек (в тропиках это случается сразу после захода солнца, обычно после шести часов) все гориллы собираются вокруг вожака, и он начинает сминать и сгибать в один центр ветки какого-нибудь куста. Тут все, словно подана команда, которой нельзя не подчиниться, строят гнезда для ночлега: самцы обычно на земле, реже на дереве, самки и молодежь на деревьях — и спят до рассвета.
С детьми гориллы нежны, заботливы и многотерпимы. Даже украшенные "сединами" самцы самого высокого ранга разрешают им прыгать и лазать по себе и вокруг. Если неопытная мать боится своего первенца, что у горилл тоже бывает, другая, старая самка, обязательно его усыновит: кормит и заботится о нем, как о своем собственном.
Беременность у горилл продолжается восемь месяцев. Двойни очень редки. Новорожденный весит 2 килограмма с небольшим. Развивается он примерно вдвое быстрее человеческого младенца. В два с половиной месяца уже ест растения. В шесть — лазает по веткам, в год — весит 16 килограммов. Самки половозрелы в 6–7 лет, самцы — в 9–10. Годам к 20–30 весят первые килограммов 100–140, вторые 200–275, а в зоопарках, разжирев от неподвижности, так даже и 350! Росту в такой горилле, когда она стоит, метр и три четверти, а если измерить её от темени до пят, разогнув в коленях ноги, то и 2 метра 30 сантиметров.
Никто не видел, чтобы дикие гориллы, как шимпанзе, с какой-либо особой целью — в драке или добывая пищу — брали в руки палки, камни или другие предметы. В неволе они этому легко обучаются. Не видели драк из-за самок. Вообще гориллы почти никогда не дерутся ни между собой, ни с другими животными. Шимпанзе, например, спокойно вторгаются в их владения, не вызывая ни гнева горилл, ни протестов. Со всяким зверем и птицей гориллы живут в мире. Только леопарды иногда нарушают ночами их покой, нападая на малых и слабых.
Даже людей гориллы никогда сами не трогают. Хотя местами они ночуют буквально в 30–70 метрах от человеческих поселений, пострадавших от горилл очень мало. Обычно это неопасные укусы в ноги, руки, ягодицы, нанесенные тем людям, которые ранили гориллу, а потом пытались убежать. В Камеруне считают за стыд признаться, что кого-то укусила горилла, потому что здесь все знают: эти обезьяны кусают только тех, кто, испугавшись, удирает.
Когда гориллы повадятся разорять банановые рощи, люди окружают их, загоняют в сети, бьют дубинами и колют копьями "все, что движется в этих сетях".
Старые, но ещё недавно распространяемые в печати рассказы о лохматом и свирепом "лесном демоне", глаза которого "буквально излучают пламя", не больше как миф и клевета на мирного вегетарианца.
"Возможно, — пишет Бернгард Гржимек, — и мы, люди, жили бы друг с другом более мирно и дружно, если бы были в более близком родстве с гориллой, а не с шимпанзе".
Карликовый шимпанзе бонобо
В германском городе Хеллабруннере, недалеко от Мюнхена, во время налетов американской авиации в 1944 году погибло в зоопарке много человекообразных обезьян. Бедные животные умерли не от ран и контузий, а от… страха. Адский грохот артиллерии, взрывающихся бомб и обвалов привел их в неописуемый ужас. В панике метались они по клеткам, оглашая опустевший парк истошными криками.
Научные работники зоопарка, подсчитывая наутро свои потери, обнаружили, что все погибшие обезьяны отличаются хрупким телосложением и принадлежат, как считали тогда, к карликовой разновидности шимпанзе. При жизни это были пугливые создания, сторонившиеся больших обезьян. Ростом же они вдвое меньше любого подвида крупных шимпанзе.
Ученых поразило, что от нервного потрясения, пережитого во время бомбежки, умерли только карликовые шимпанзе. Почему их более крупные собратья отнеслись к тем же событиям довольно спокойно? Ведь при бомбардировках не погибло ни одного большого шимпанзе.