— Алло! — сказала она.
— Вы! — воскликнул он.
— Да, я. А лестница у вас очень пыльная.
Она спустилась вниз и осторожно отряхнула платье.
— И вы все время здесь сидели? — задал он нелепый вопрос.
— Разумеется, — ответила она. — Нет ли у вас щетки? Чем вы чистите платье гостей после того, как они посидят на ступенях вашей лестницы? И где я могу смыть с рук вековую пыль?
Он обчистил ее, повел в кухню и вручил ей мыло и полотенце. Через несколько минут она вошла в комнату и объявила:
— Ну, теперь я привела себя в порядок!
Он шагал взад и вперед по комнате, размышляя, какой ответ дать на ее вопрос. Было бы нелепо ответить: «Я избегал вас, потому что я вас люблю, а вы меня не любите». Мальчишеский, невразумительный довод…
Когда она вошла, он остановился, как вкопанный, и они долго смотрели друг другу в глаза. Потом он подошел к ней и обнял ее. Она подставила ему губы и прошептала:
— О, как я рада!
Не разжимая объятий, они опустились на кушетку.
Вдруг он почувствовал, что щеки ее влажны от слез.
— Ничего, — шепнула она. — Я плачу от радости. Я себя чувствовала такой одинокой… и так боялась…
Он прижал ее к себе.
— Не бойся, любимая. М-р Вульвертон говорит…
Она покачала головой и мягко возразила:
— Нет, я говорю не о процессе. Тюрьмы я не боюсь. А боялась я, что в тюрьму мне придется итти раньше, чем мы…
— Дорогая, тебя не посадят в тюрьму. И мы всегда будем вместе.
— Не будем об этом думать, дорогой. К тюрьме мы должны быть готовы. Скажи мне, Джо… ведь, я тебя почти не знаю… скажи, когда ты был юношей, ты читал книги о русских нигилистах?
— Да.
— И думал о том, что когда-нибудь и тебе придется итти в тюрьму ради того, во что ты веришь?
— Думал.
— Ну, значит, все обстоит благополучно. Ты подготовлен. И тюрьма тебе не повредит. Вместе мы вынесем все. И… что бы ни случилось, ведь этого они у нас отнять не могут? У нас будет о чем вспомнить.
КНИГА ТРЕТЬЯ
НАСЛЕДСТВО
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ВОЗВРАЩЕНИЕ М-РА УИНДЛА
Не следовало м-ру Уиндлу сидеть до поздней ночи под дождем в сквере. Человек на старости лет должен быть благоразумнее, и когда на следующее утро он проснулся с насморком и кашлем, жена нашла, что за свои капризы он получил заслуженное наказание. М-р Уиндл был сильно простужен. Жена утешалась мыслью, что теперь он, по крайней мере, посидит дома. Больше года водил он компанию с людьми, пользующимися в Сан-Анджело незавидной репутацией. С утра он сетовал, что не может пойти в суд, где разбиралось дело этих негодяев и изменников, а часа в четыре жена принесла ему газету. Он прочел только заголовок:
ПАРОЧКА, ОБВИНЯЕМАЯ В ШПИОНАЖЕ —
уронил газету на пол и испуганно окинул взглядом комнату, словно попал в нее впервые. Этот беспомощный дикий взгляд растрогал жену, и она не сказала того, что хотела сказать о его недостойных друзьях. С тех пор она не приносила ему газеты, а он ни о чем не спрашивал.
Простудился м-р Уиндл основательно, и через несколько дней позвали доктора, который высказал предположение, что у старика инфлюэнца. Жена и дочь ухаживали за ним днем и ночью. Наконец доктор определил, что у м-ра Уиндла действительно инфлюэнца в легкой форме, но тем не менее опасная в его возрасте. Сил у него было мало, а кроме того, все замечали, что он чем-то серьезно озабочен. Жена предполагала, что его волнует этот процесс. Дня два она читала газеты, но в них не было утешительных сведений, которые могли бы подействовать на него благотворно.
Да, м-ру Уиндлу тяжело было бы присутствовать на этом процессе. Ему не понравились бы замечания пронырливого окружного прокурора по адресу Джо. Пожалуй, он не увидел бы ничего смешного в том, что судья и присяжные приняли всерьез письма Джо к Карлу Либкнехту и Льву Троцкому («адрес: Смольный институт, Петроград… Готово, мисс Лэндор?»), эти письма, в шутку продиктованные, сохранившиеся на разбитых и тщательно склеенных пластинках диктографа и воспроизводимые сейчас веселым, смеющимся голосом Джо. Должно быть, эту судебную процедуру м-р Уиндл счел бы жестоким и чудовищным фарсом, а правосудие военного времени расценивал бы, как уродливое и бессмысленное явление в хаотическом мире, находящемся за пределами того маленького мирка, в котором м-р Уиндл обрел счастье. Его не утешили бы слова м-ра Вульвертона, уверявшего, что на присяжных защита произвела благоприятное впечатление, тогда как маньяк прокурор, каждого человека принимавший за шпиона, сам себе вредит; несомненно, присяжные не найдут возможным вынести обвинительный приговор….