— Он — ваш зять. Предоставьте-ка его мне, я им займусь.
Первое время Генри мечтал расширить дело и составлял смелые проекты, которые м-р Хайк неуклонно проваливал. Отказавшись от грандиозных проектов, Генри перешел к более скромным предложениям, а затем окончательно умолк.
— Теперь он оставит нас в покое и будет учиться делу, — сказал м-р Хайк.
После этого их деловые совещания возобновились.
Для м-ра Уиндла настала счастливая пора жизни.
Его жена, дочь, внучки — шесть девочек — превратили большой дом в женское царство, но м-р Уиндл от этого не страдал. Совещания с компаньоном отнимали все больше времени и часто переносились на вечер.
— Знаете ли, — говорил, подмигивая, м-р Хайк, — приходите сегодня вечером ко мне на совещание.
М-р Хайк жил с комфортом холостяка: мягкие кресла, превосходные сигары, хорошее вино, услужливый слуга-японец. И беседа затягивалась на несколько часов.
— Что вы знаете об электронах, м-р Уиндл? — спрашивал хозяин своего гостя, а затем начинал излагать теорию, которая несказанно удивила бы ученых.
Друг друга они попрежнему называли «м-р Уиндл» и «м-р Хайк».
Так проходили дни, проходили годы. М-ру Уиндлу шел седьмой десяток, м-ру Хайку стукнуло семьдесят пять. Обойная фабрика процветала, что оставалось непонятным, а Генри, сидя за своим огромным письменным столом, горел желанием ее реорганизовать. Дома Матильда угощала шлепками седьмую дочку.
М-ра Хайка разбил паралич. Парализована была правая сторона тела. Он лежал в постели, а ухаживал за ним его слуга-японец. Левой рукой подносил он к губам сигару, подмигивал левым глазом и беседовал с м-ром Уиндлом в те часы, когда тот был свободен. Звучный голос м-ра Хайка стал глуше, говорил он запинаясь, но мысли попрежнему роились у него в голове.
— Этот дурацкий инцидент… в Сараево… повлечет за собой грандиозную войну… — сказал он как-то вечером. — Вы интересовались когда-нибудь… европейской политикой… м-р Уиндл?
И он заговорил об интригах европейских дипломатов… М-р Уиндл вспомнил Тима Брэди, который предсказывал, что через двадцать лет Америка будет воевать с Англией. Через двадцать лет… в 1918 году… Значит, остается еще несколько лет. Он серьезно кивнул головой и стал слушать рассуждения м-ра Хайка о грядущей войне. Она имела какое-то отношение к золоту и стали. Англия против Германии. Война затянется, и через несколько лет Соединенные Штаты, как союзник Англии, вступят в войну.
— Значит с Англией мы воевать не будем? — удивился м-р Уиндл.
— Нет… мы выступим против Германии, — сказал м-р Хайк. — И Германия будет раздавлена. Вот как обстоит дело…
— Понимаю, — отозвался м-р Уиндл.
Он поверил м-ру Хайку. С Англией или с Германией, но война будет, и война страшная. Он грустно покачал головой. Одну затяжную жестокую войну он уже пережил. С Кристофером он мало о ней говорил; стоило ли говорить? И теперь был рад, что м-р Хайк перешел к другой теме.
Когда в 1914 году вспыхнула война в Европе, м-р Уиндл нимало не удивился. Но детали его не интересовали. Заранее он знал, что будет дальше. Они обсудили вопрос с м-ром Хайком и больше его не касались. М-р Хайк медленно поправлялся. Он утверждал, что эти беседы приносят ему огромную пользу, и м-р Уиндл, полагаясь на Генри, меньше внимания стал уделять фабрике.
У Генри был свой взгляд на войну. В то время он восхищался изумительной выдержкой немцев, но впоследствии постарался забыть о своем восхищении.
— От лиц авторитетных я слышал, что война окончится через три месяца, — торжественно объявлял он. — Фон-Клук дойдет до Парижа, Франция пойдет на уступки, и Англия откажется от продолжения войны.
М-р Уиндл ему не противоречил, хотя знал, что Генри ошибается. Сам м-р Уиндл перестал читать газеты и ни с кем не говорил о войне. Германия будет раздавлена, а Соединенные Штаты ввяжутся в войну…
Здоровье м-ра Хайка улучшилось, но вскоре за первым ударом последовал второй. М-с Уиндл настаивала, чтобы муж принял Генри компаньоном, и ее желание было исполнено. М-р Хайк сказал м-ру Уиндлу:
— Фабрика — ваша, делайте, что хотите. У меня нет ни родных ни детей, и завещание я написал в вашу пользу. Капитал у меня маленький, я неудачно помещал деньги. Должно быть, у меня задатки игрока. Но фабрика работает хорошо. Доходов с нее вам хватит до конца жизни, если вы сумеете обуздать вашего честолюбивого зятя. Но, быть может, он за это время научился уму-разуму.