Конечно, Сюзэн Бивер не собиралась его просвещать.
— Все остальное довольно банально, — сказал Джо, — но это замечание о деньгах наводит на мысль о новелле, не правда ли?
Несмотря на свою тупость, он что-то почуял.
— Конечно, — продолжал он, — эти двое, Крис и Ада, символизируют его ушедшую молодость, его несбывшиеся надежды, — все, что он хотел сделать и — бедняга — не сделал! Призраки пропущенных возможностей преследуют его, влекут…
— К чудесным приключениям! — с улыбкой подсказала Сюзэн.
— Ну, боюсь, что для приключений он слишком стар! — горестно проговорил Джо.
— Да, — продолжала она, рассчитывая на его тупость, — он стар, но они все еще молоды! Они могут сделать то, на что у него нехватило храбрости. Они — этот Кристофер и Ада! Его приключение может вылиться в то, что он заставит их жить той жизнью, о какой всегда мечтал.
Вдруг она испугалась — не выдала ли она секрета ему — одному из тех двоих, кто не должен был знать. Но он недоверчиво покачал головой и сказал:
— Похоже на мистику…
— О, это и есть мистика! — воскликнула она, восхищаясь его тупостью; казалось, чем больше она говорила, тем меньше он понимал. — Это его свидание с ушедшей возлюбленной! Знаете вы стихотворение Фрэнсиса Томпсона?
Она взяла книгу с полки, перелистала ее и прочла:
— Не понимаю, какое отношение к данному случаю имеет это стихотворение, — сказал Джо. — Где встречаются влюбленные Томпсона?
— Скажем, в стране утопии, — отозвалась Сюзэн.
— Но ведь здесь идет речь о свидании человека с возлюбленной, — продолжал Джо, возмущенный ее нелогичностью, — как же вы вклеите сюда еще какого-то парня? Друга?
Торжествующая Сюзэн забыла о всякой осторожности и воскликнула:
— Неужели вы не понимаете? Человек после долгих лет разлуки и тоски находит свою возлюбленную и видит, что она попрежнему молода и прекрасна, тогда как он стар, стар, стар! Да ведь это превышает силы человеческие! Конечно, он тоже должен стать молодым, должен найти счастье, жить новой жизнью… жизнью этого юноши Кристофера!
— Пожалуй, это возможно в какой-нибудь волшебной стране, — сказал Джо.
— Но драма м-ра Уиндла разыгрывается в волшебной стране, в стране утопии… в Новой Атлантиде, — добавила она, вспомнив о разговоре м-ра Уиндла с Адой и о книге, которую он носил в кармане.
— Очень остроумно! — одобрил Джо. — А что вы скажете о деньгах, которые он хочет вручить Аде?
— Этого я не понимаю, — призналась она, — но я уверена, что когда-нибудь Ада эти деньги получит!
Быть может, Джо надоел этот бессмысленный разговор. В конце концов молодой репортер был здравомыслящим человеком. Он встал и распрощался с Сюзэн. А она пожелала ему написать хороший рассказ.
Когда он ушел, она долго размышляла о прекрасной и безумной мечте бедного м-ра Уиндла.
«Как жаль, — думала она, — что его мечта неосуществима!»
Жалела она м-ра Уиндла, а не Энн Элизабет и не Джо Форда; этих двоих вряд ли стоило жалеть. Но в конце концов вся эта драма разыгрывается в подсознании м-ра Уиндла; быть может, он сам никогда о ней не узнает, а следовательно и беспокоиться нечего…
Пожалуй, Сюзэн могло притти в голову, что все эти догадки являются фантастическим вымыслом сентиментальной старой девы, но, дня два спустя у м-с Пэдж ей представился случай проверить свою теорию.
Было одно из воскресных собраний, на котором присутствовали и Энн Элизабет и Джо. Сюзэн видела, что м-р Уиндл не спускает с них глаз, но не очень-то легко было ему следить за обоими одновременно: молодые люди находились в разных концах комнаты и вряд ли замечали друг друга. Но вскоре Джо, умело маскируя свое презрение к этим собраниям радикалов, подошел к Энн Элизабет и стал ее расспрашивать о предстоящем митинге, который организовывало «Общество борьбы за мир». Энн Элизабет, принимавшая участие в организационной работе, с дипломатической вежливостью отвечала на его вопросы.