— Вот как, — Сэйли прищурился. — Вы умеете играть, мисс Катерина. И что же вы хотите узнать?
— Герцогиня Айвори. Всё, что сможете, — кратко ответила я.
Сыщик усмехнулся, его глаза блеснули.
— Женщина, да ещё и аристократка. Почему она вас интересует?
— Не ваше дело, — резко ответила я. — Раз вы сумели проследить за мной, значит, сумеете и про эту даму что-нибудь узнать. В дом вас, может, и не пустят, но поговорить со слугами вам никто не помешает. Ну или как это там у вас делается, — я насмешливо хмыкнула. — Отвлекитесь немного, мистер Сэйли. Вы слишком много думаете об этом злополучном убийце.
— Думаю, не ошибусь, если предположу, что между вами и этой дамой замешан мужчина, — Сэйли откинулся на спинку стула. — Все вы, женщины, одинаковы, независимо от положения.
— Тоже мне, философ, — я пожала плечами. — Как и мужчины, собственно. Вас интересуют мужские забавы, а нас — женские, — я улыбнулась, хотя он не мог видеть моего лица. — Информация об этой женщине в обмен на имя убийцы, господин сыщик. Желаю удачи.
— Вы получите её, — невозмутимо ответил Сэйли и поднялся. — Всего хорошего, мисс Катерина. Увидимся через два дня.
Я осталась одна. Закрыла дверь на ключ, устало прислонившись к тёплому дереву. Что мне даст информация об этой особе? Всё, что могла, она уже сделала. И пусть даже тем самым подписала себе смертный приговор, меня это никак не спасёт от брака с Блэкхоуком. Остаётся уповать на Сэйли и его приятелей с Боу-стрит. Только вот отношения с Монтерреем наверняка безнадёжно испорчены. Бог знает что он мог подумать… Хотя какая к чёрту разница, где он был, когда меня поймали в той гостиной?! Тихонько фыркнув, я отошла от двери и приблизилась к окну, обхватив себя руками. Всё так перепуталось, боже, так перепуталось… Настойчивый и громкий стук грубо прервал размышления, и не требовалось никаких способностей к ясновидению, чтобы догадаться, кто это ломится сюда без приглашения. Я молчала, кусая губы. Не хочу никого видеть. Никого — это значит, никого.
— Катерина, если ты не откроешь, я вышибу эту дверь к чёртовой бабушке, — в негромком голосе слышалось слишком много решительных ноток.
Он ведь так и сделает. Вздохнув, я молча выполнила столь красноречиво высказанную просьбу, и даже не посмотрев на посетителя, снова остановилась у окна.
— Как прикажешь понимать всё происходящее? — требовательно поинтересовался Монтеррей.
— Что именно, милорд? — ровным голосом задала я встречный вопрос. — То, что вы врываетесь ко мне без разрешения, угрожая устроить тут беспорядок?
— Хватит этой нелепой игры, — на моё плечо легла ладонь, резкий рывок — и я оказалась лицом к лицу с графом. — Ты прекрасно знаешь, о чём я.
Неподдельная злость в глубоких золотистых глазах подействовала на меня, как удар по голове. Дёрнув плечом и отступив на шаг назад, я стиснула кулаки, с трудом подавив желание залепить этому наглецу пощёчину.
— Да какое вам собственно дело до моей жизни, а? За кого хочу, за того и выхожу замуж! С кем хочу, с тем и целуюсь! — надеюсь, в моём голосе было не слишком много истеричных ноток… — Где вы были, когда мне нужна ваша помощь? А теперь всё, поздно! Я согласилась, понимаете? Вы проиграли… — уже тише добавила я, после кратковременной вспышки снова навалилась усталость.
— А вот это вряд ли, Зеленоглазая, — в следующее мгновение я оказалась прижата к стене, а мои запястья — в крепких пальцах Монтеррея. — И знаешь, с некоторых пор мне чертовски мешает эта штука, — я ахнуть не успела, как вуаль оказалась на полу. — Я никому тебя не отдам, слышишь? Никому, — обхватив ладонями моё лицо, он наклонился близко-близко. — И твоё глупое детское упрямство мне не помешает. Хватит, Лори, от судьбы не убежишь.
Конечно, он поцеловал меня. И конечно, я ответила. Не могла не ответить. Возможно, это последний раз, когда мы встречаемся наедине. Пусть даже его жена и умрёт скоро, но… я боялась думать о будущем, настоящее гораздо приятнее и реальнее. Знакомые ощущения нахлынули волной, тело наполнила сладкая истома. Руки Монтеррея скользнули с плеч на талию, и я послушно выгнулась, не сдержав тихого стона. Боже, что он со мной делает… Я не помню, как мы оказались у диванчика, ни на минуту не отрываясь друг от друга, голова кружилась и мысли путались. Губы Монтеррея переместились на мою шею и плечи, а я зарылась пальцами в его волосы, бормоча что-то бессвязное, и совершенно не желая его останавливать. Гори всё синим пламенем, пусть лучше это будет Конрад, чем Блэкхоук… В какой-то момент, почувствовав горячую ладонь на коленке, я испуганно вздохнула, осознание происходящего окатило, словно холодная вода. Мы замерли, не сводя друг с друга пристальных взглядов. Монтеррей, тяжело дыша, осторожно убрал руку и аккуратно поправил юбки, качнув головой.