— А вот и наши бинейджеры, — в предвкушении вскочил грек. — Я надеюсь, у каждого из вас хватит ума и терпения вести себя политкорректно.
Проще сказать, чем сделать. Даже у секретного агента отвалилась челюсть, когда эти товарищи зашли в кабинет. В коридоре, за их спинами, собрался, по-видимому, весь личный состав РОВД, многие пытались сделать селфи на фоне бинейджеров.
Девушка (женщина, леди, бабушка… черт, как же ее правильно называть?) была одета в ярко-голубые кеды, рваные джинсы и синее худи, стилизованное под экран “Своей игры”: невидимый игрок выбрал тему “ДАМ ЗА 200”. Дополнял образ яркий макияж, больше свойственный подросткам в пубертатном периоде, и дерзкие три косички фиолетового цвета.
— Меня зовут Нина Прокофьевна, — представилась она всем сразу. У нее был голос умудренной годами женщины и никак не вязался с представленным образом.
Ее спутник был ей под стать. Сбитые адидасовские кроссовки из девяностых, узкие джинсы, не доходящие до щиколоток, и черная потрепанная футболка с альбомом “Арии” “Ночь короче дня”. В левом ухе три сережки, в правом — одна. Но взгляд был цепкий и умный. Четко определив в Хачериди главного, он подошел и протянул ему руку:
— Покрышкин. Яков Покрышкин, адвокат из Москвы, — во второй руке появилась визитка.
— Мы оба из Москвы, — добавила Нина Прокофьевна. — Но очень любим посещать древние Владимир и Суздаль. Тихо тут у вас, хорошо. Было тихо, по крайней мере, до недавнего времени. Пока этот окаянный человека на крест не засунул и в землю не воткнул.
— Вы это видели? — подобрался Бестужев.
— Обижаете, молодой человек, — повернулся к нему Покрышкин. — Я адвокат, причем не из дешевых. Поэтому привык взвешивать каждое слово — свое и ниночкино. Поэтому, если она говорит, что видели, значит видели. Хотя близко, сами понимаете, подойти не решились.
— Так, — засуетился Хачериди, прогнав Олега и Бестужева с дивана. — Присаживайтесь и рассказывайте все по порядку.
Гости уселись, переглянулись и Нина Прокофьевна сказала:
— Яков, давай ты. Ты привык перед публикой выступать, а я, в случае чего, тебя поправлю.
— Спасибо, Ниночка, за доверие, — он нежно взял ее руку в свои и не отпускал до самого конца своего повествования. — Мы приехали во Владимир на неделю. Май — это прекрасное время для вашего города. Субботники уже вычистили улицы, деревья покрылись зеленью настоящего ярко-зеленого цвета, а солнышко заставило даже самых заядлых мерзляков сбросить зимнюю одежду, словно старую кожу. Дни очень длинные, и приятно гулять до самого темна. А потом, поужинав в одном из уютных ресторанчиков, просто ходить по улицам в ночи, сидеть на лавочках во дворах, слушать друг друга или гудящие ульи домов.
Этот кусочек старого Владимира в районе улиц Ильича и Казарменной мы приметили еще в прошлом году. Но тогда все подходы были перерыты — видимо, меняли какие-то трубы. Как водится, работы затянулись на все лето, и нам не удалось изучить эту область поближе. А в этом году, как говорится, сам Бог велел.
Мы прекрасно отужинали в ресторане “Панорама”, познакомились там с одной очаровательной парой. Кстати, они нам рассказали, что ресторан хотят снести, дескать, кто-то с кем-то не поделился, и обиженная сторона включила административный ресурс. Вам, господа полицейские, будет очень стыдно, если вы не встанете на защиту этого очаровательного заведения. Там открываются такие сумасшедшие виды на пойму Клязьмы.
— А какие очаровательные там подают тигровые креветки. На углях и с соусом тар-тар, — закатила глаза Нина Прокофьевна.
— Да-да, дорогая, да и стейки тоже очень хороши. Но мы отвлеклись от темы. После ужина мы сходили на смотровую площадку, традиционно пофантазировали, что означают фигурки и символы на стенах Дмитриевского собора — эта игра никогда не утомляет, попробуйте обязательно. Ну а когда стемнело окончательно, мы отправились покорять интересующий нас район. Мы пришли в полный восторг, обнаружив “на заднем дворе” улицы Ильича целый комплекс из церквей и монастырей. Конечно, на территорию нас не пустили, но даже сама прогулка рядом с древними стенами доставляет большое удовольствие.
Когда мы устали, время перевалило за полночь. Прежде чем идти в гостиницу, мы решили передохнуть в одном из двориков. Окно на третьем этаже было открыто, и, вы не поверите, там играл настоящий граммофон. Пластинка с Марком Бернесом начиналась и заканчивалась несколько раз. Мне казалось, что “Любимый город” звучит как-то по-особенному, как будто я слышу эту песню впервые. Ах, господа…