— И вход находится во Владимире? — это было уже чересчур.
— Это лишь одна из теорий, капитан. Истину же искать вам.
— Мне? Вы смеетесь? Если даже сотая часть из того, что вы мне здесь рассказали, — правда, то капитану российской полиции лучше умыть руки и провести остатки отведенного человечеству времени в пьянстве и блуде. Раз уж сорок наложниц в другой жизни нам не светит, то надо брать их сейчас.
— Не получится, капитан. Я вижу это в ваших глазах. Фаравахар показал мне и вас тоже. Вполне возможно, вам предстоит стать новым Айком и спасти этот мир. Я увидел силу у вас внутри. Это была моя последняя миссия. Я уеду, но вы всегда можете рассчитывать на помощь зороастрийцев.
— Уедете? Сейчас? А как же битва добра со злом?
— Вспомните, что я вам говорил: огнепоклонники — такие эгоисты. Все, что должен был, я вам рассказал. И еще раз напоминаю об обещании не делиться ни с кем нашими секретами.
— Ну и черт с вами, справимся сами, — угрюмо сказал Бестужев. — А насчет информации, не бойтесь, я дал вам слово. Единственные люди, кому мне придется обо всем рассказать, — мой отдел.
— Сколько человек?
— Двое. Лейтенант Олег Веретенников и внештатная сотрудница Инга Татарникова. Ах да — еще третий, назначенный руководитель расследования Лозелло Парисович Хачериди.
— Как? — ахнул Джавадов. — Он даже не стесняется бравировать своим собственным именем. Ах ты ж демон рогатый!
— Вы знаете его?
— Капитан, остерегайтесь этого Хачериди. Да и своим тоже пока ничего не говорите. Придет время, тогда и расскажете. Хачериди — не тот, за кого себя выдает. Это очень опасный человек, если он вообще человек. Впрочем, это уже не важно. Время работает против нас, капитан. Я уезжаю немедленно, нужно собирать армию — скоро грянет.
С этими словами Иса Джавадов поднялся, давая понять, что беседа окончена. Бестужев тоже встал. У него еще оставались вопросы, но ему очень хотелось выйти на улицу и просто убедиться, что жизнь в городе не остановилась и никакие магические птицы не летают по небу.
Зороастриец уже не обращал никакого внимания на полицейского, он быстро набирал кому-то сообщение.
Появился Мухамад и жестом пригласил следовать за собой. Уже в дверях Бестужева остановил окрик Джавадова:
— Слушайте свое сердце, капитан. И следуйте моему совету: не надо лежать на правом боку. Да и на левом — тоже не надо. Двигайтесь, ищите, боритесь, а то превратитесь в одного из барашков, которого с удовольствием съедят ваши враги.
Глава 15. Паломничество
Кажется, Бестужев отсутствовал в отделении всего пару часов, но ему показалось, что прошло несколько дней. Здание РОВД взяли в осаду журналисты. И если судить по логотипам на микрофонах — не только местные. Они все что-то кричали, чего-то требовали. Их пытались успокоить сотрудницы пресс-службы — две хрупкие девушки модельной внешности. Да, девчонки, это вам не монотонные комментарии о серых буднях владимирской полиции…
Поработав локтями, Бестужев пробрался внутрь. Поймав за локоть одного из дежурных, он спросил:
— Что за шум, а драки нет?
— Драка вот-вот грянет. Эти вороны слетелись, когда узнали о смерти Ивана Голодного. Он, оказывается, кумир миллионов, блин, — и дежурный убежал отвечать на разрывавшиеся телефоны.
Вот оно как, размышлял Бестужев. Русский патриотизм в действии. Убили гражданина Сальвадора или Италии — что ж, бывает. Маньяк беснуется — ну нас же пока не трогает, только иностранцев. А грохнули чудаковатого гермафродита — поднялась народная волна гнева. Да — урод, зато наш урод, свойский.
Капитан поднялся в приемную Булдакова. Как он и ожидал, полковник заперся у себя, а на амбразуру кинул девочек из пресс-службы. Если эти акулы схавают их — не беда, новых найдет. Бестужев попросил секретаря доложить о себе, та сняла трубку и что-то тихо в нее сказала. Потом посмотрела на капитана:
— Заходите, Александр, он вас ждет.
Бестужев с опаской переступил порог кабинета. Он понимал, что сейчас не лучший момент для общения с шефом. Но он должен был обсудить информацию по Хачериди, полученную от зороастрийца. Шеф явно находился в подавленном состоянии. Похоже, он плохо спал и слегка перебарщивал с виски — выглядел очень усталым и помятым. Небрит, растрепан, узел галстука съехал в сторону, на столе перед открытым ноутбуком стоял стакан, наполненный почти до краев. Он оторвал красные глаза от монитора и посмотрел на Бестужева:
— Вот посмотри: мне пресс-служба мониторинг прислала. Просто потрясающий репортаж с Первейшего канала. Меня за него уже Морозов полюбил, мэр заезжал — тоже полюбил, потом губернатор звонил — опять полюбил. Даже грек этот долбаный — и тот полюбил. А мне кого за это безобразие любить? Может, тебя?