Неудача с капитаном Смирновым заставила действовать Хачериди более осмотрительно. Он сразу понял, что Бестужева предупредил именно Смирнов. Наказывать предателя Хачериди не стал — все-таки капитан действовал в рамках субординации, а не потому, что был на одной стороне с греком.
Так кого же взять в оборот? Поначалу Хачериди склонялся к кандидатуре Инги. Не последнюю роль в этом играла сногсшибательная фигура хакерши. Грек не сомневался, что переформатировать лесбиянку в бисексуалку не составит для него особого труда. Но, приглядевшись к ней поближе, он от этой идеи отказался. Инга была умнее, чем могло бы показаться. Годы, проведенные в мире нулей и единиц, закалили ее сознание, ускорили быстроту мышления и увеличили уровень IQ на порядок. Победить ее в теологическом споре, могло оказаться не под силу даже самому Лжепророку. Интересно, как Бестужеву это в свое время удалось?
Значит, оставался Олежек. Наскоро прикинув ход предстоящей беседы, Хачериди резко встал и громко заявил:
— Все, аллес на сегодня. Мы все сегодня немного устали, а завтра — Пасха. Война — войной, а чокнуться яичками и разговеться нужно обязательно. А я подозреваю, что у вас дома еще конь не валялся. Так что делаем, как в Японии: звонок на заводе прозвучал, все бросили — и ломанули на выход.
Олег с Ингой переглянулись и, не сговариваясь, пошли к выходу.
— Впрочем, тебя, лейтенант Веретенников, я все же попрошу немного задержаться. Я бы хотел объясниться по поводу вашего капитана и моей роли в этой истории, чтобы в будущем у нас не было недомолвок. Буквально на десять минут. Выпьем по стаканчику виски — и разбежимся.
Услышав про виски, Инга наморщила носик и поспешила скрыться поскорее. Олег, слегка разочарованный, вернулся на свое место. Хачериди, не стесняясь, открыл тумбочку Бестужева и вынул початую бутылку виски и два стакана. Каждый наполнил больше половины. Взял стул и присел к Олегу.
Они чокнулись, сделали по большому глотку, и Хачериди ошарашил лейтенанта:
— В общем, для начала хочу извиниться перед тобой: преследование твоего шефа придумано мной от начала и до конца. Это я сфабриковал и подкинул все улики.
— Значит, ты и есть убийца. Мистер Х, — констатировал Олег.
— Да что ж вы все меня обвиняете во всех смертных грехах, — обиделся грек. — Нет, я никого не убивал, хотя, признаю, что мне известна личность маньяка. Но речь пойдет не об этом, мой друг.
— Мы с тобой не друзья, — огрызнулся Олег.
— Сейчас — скорее, нет, — согласился Хачериди. — Надеюсь, что в конце нашей беседы мы станем хотя бы соратниками. Дело в том, что я хочу предложить тебе открыть новую главу в своей жизни.
— Стать стукачом или что-то вроде этого? Нам в учаге рассказывали, как в Советах граждан превращали в сексотов, а по сути — в доносителей.
— Идея, кстати, принадлежит мне, — мило улыбнулся грек. — И до поры до времени она позволяла сохранять какой-никакой порядок в коммунистическом Раю. Да, я действительно предлагаю тебе вступить в наши ряды. Но ни на кого доносить не нужно. В нашем Воинстве Свободы в этом просто нет нужды.
— Воинство Свободы? Что за очередная секта? — Олег по-прежнему был настроен очень враждебно.
— Ну скажу тебе на более понятном тебе языке, — вздохнул Хачериди. — Воинство Свободы — это Армия Сатаны. И я призываю тебя присоединиться к нам, как это уже сделали сотни тысяч людей по всему миру.
— То есть все эти пожиратели младенцев и убийцы девственниц — воины Свободы? Какое-то стремное у тебя предложение, Лозелло Парисович, уж не обессудь.
— Тьфу ты, мерзость какую вспомнил. Поверь мне, Олег, то, что ты слышал о Дьяволе и его сторонниках, на девяносто процентов ложь. Мы стали жертвами медиа во всех его проявлениях: кино, театр, литература, искусство и даже журналистика. Да, мы восстали против Бога, а, точнее, против проводимой им политики в отношении человечества. Мы считали тогда и верим сейчас, что Человек достоин сам решать свою судьбу, а не жить по написанному кем-то сценарию. Вы все — не актеры, играющие лишь свои роли. Вы — герои, ежесекундно делающие выбор и принимающие решения, которые влияют на вашу жизнь и жизнь всего вашего рода.
А все эти убийства и мрачные ритуалы… Мы сами столетиями боремся с этой “славой”. Хотя обидно. Почему-то деяния Инквизиции, тысячами сжигавшей женщин на кострах и мучившей мужчин в застенках, никем особо не осуждаются. А любой шаг во имя Сатаны становится пороком, когда еще только занесена нога. Ошибки любых религий замалчиваются или, в лучшем случае, спихиваются на конкретных людей. А вот дела дьявольские даже звучат зловеще, не находишь? Хотя мы пытаемся привнести в жизни людей хоть немного свободы.