— Но ты же ведь… не ведьма? — с сомнением в голосе спросила Майя.
— Ну, какая же я ведьма? — усмехнулась Жива. — Ведьмы поклоняются дьяволу. Наводят порчу, связаны с чёрной магией. Ну, а мы, ведуньи, белые и пушистые. Мы поклоняемся солнцу, земле и воде. Природе, короче. Мы про всё ведаем. Ты ведь хочешь стать, как я, ведуньей? — спросила кузину Жива.
— Хочу, — ответила Майя и с жаром добавила, — очень хочу!
— Ну, если хочешь, значит, станешь.
— А если у меня не получится?
— Получится! С кем поведёшься, от того и наберёшься. Я ведь и сама ещё учусь. Хочу стать видящей. Такой, как Навка. Или вещей, как Веда.
Майя недовольно сморщила носик.
— Фе, какой неприятный запах! Чем это здесь так воняет?
— Известно, чем — фекалиями. Вперемешку с продуктами горения от мусоросжигательного завода.
— А фекалии здесь откуда?
— С Бортнической станции аэрации. Именно сюда канализацией сносятся зловонные стоки со всего Киева. Причём рядом с ней, словно в насмешку, построили огромный жилой массив Позняки.
— Представляю, чем с утра до вечера там дышат тысячи людей, если даже сюда доносятся эти «ароматы».
— Мне кажется, это специально так сделали, — прикрывая ноздри пальцами, сказала Жива.
— Зачем? — удивилась Майя.
— Чтобы затваривать людей.
— Затваривать? — не поняла Майя.
— Ну да, есть такая технология по затвариванию людей, то есть превращению их в нелюдей.
Проходя мимо табачного и пивного киосков, возле которых толпился народ, Жива пренебрежительно отозвалась:
— Вот, например, из той же серии — пункты дозаправки одержимых.
Одержимые, не отходя от киосков, привычно вскрывали зажигалкой пробку от бутылки и, отпив враз треть пойла, тут же трясущимися руками нервно совали в рот вожделенную сигарету.
За киосками следовала уличная раскладка фруктов и овощей. На прилавке среди привычного великолепия субтропических бананов, лимонов и апельсинов, а также дышащих искусственной свежестью парниковых огурцов и помидоров была выложена первая доморощенная весенняя зелень — пучки свежевымытой петрушки и мелкой, невзрачной на вид, редиски.
— Какие красивые огурчики! — воскликнула Майя. — Один в один. Так и хочется съесть их.
— А вот есть их сейчас, как раз, и нельзя, — предостерегла её Жива. — Настоящие ещё не поспели, а в этих одни нитраты.
— А помидорчики… Они ведь, как живые!
— Именно, как живые. Ведь они совсем не портятся.
Майя расстроилась:
— А что же тогда есть?
— Только то, что поспевает в свой срок — вот эту невзрачную редиску. Только то, что портится, что едят жучки. Жуки, в отличие от людей, химию есть не станут. Если видишь что-то красивое, значит оно, скорей всего, ненатуральное.
— Ты на что намекаешь? — коснулась своих волос Майя. — Что я тоже… ненатуральная?
Жива усмехнулась:
— Натуральной ты станешь тогда, когда перестанешь краситься.
— Какая ты нудная, — скривилась Майя.
Они подошли к бакалейному киоску, и Жива наклонила голову к окошку.
— Пожалуйста, пачку печенья, пакетик орешков и бутылку живой водички, — сказала она внутрь.
— Какой? — недоумённо спросили из окошка.
— Минеральной.
— Может, лучше возьмём кока-колу и чипсов? — пробурчала рядом Майя.
— Ты чего, издеваешься?
Расплатившись, Жива забрала с прилавка печенье, орешки и бутылку.
— Повернись, — сказала она двоюродной сестре.
— Почему издеваюсь? — недоумённо произнесла Майя, поворачиваясь к ней спиной. — Я, например, обожаю колу и чипсы.
— Может, ты обожаешь ещё и гамбургеры, а также пиво с сухариками?
— М-м, — облизнулась Майя, — и как ты догадалась.
— С ума сошла? Это ж всё — мёртвая вода и мёртвая еда.
— А для чего ж тогда это продают?
— Для того и продают, чтобы люди травились, — ответила Жива, пряча покупку в рюкзачок Майи. — Более того, я тебе скажу, что даже обычную воду из водопровода уже пить нельзя. А всё… ну почти всё, что продаётся в киосках и супермаркетах — это самая настоящая отрава. И пиво, и сигареты, и чипсы, и прочая жвачка.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, — усмехнулась Жива. — Во всех этих бутылках и упаковках нет ничего живого, всё напичкано антибиотиками, красителями и загустителями. В колбасе нет мяса, в молоке нет молока, а пиво делается из порошка. Короче, всё сейчас — сплошная химия. Включая зубную пасту с ядовитым фтором, которым ты чистишь зубы каждый день. При этом во все продукты питания, лекарства и вакцины сейчас добавляется глютено-калликреиновая смесь, которая замешана на экскрементах, мертвечине, кишечной палочке и чуждой людям ДНК. Одни ба-ал-бесы производят это дерьмо, а другие его продают.