Дом представлял собой настоящий двухэтажный, полукаменный (то есть первый этаж кирпичный, а второй — деревянный) казачий курень с четырёхскатной крышей, из которой торчит труба, с идущим из неё дымком. Бродяга поднялся по ступенькам на крыльцо, под которым находилась небольшая деревянная дверка, к главному входу на втором этаже и стали ждать Кузьмича, который шёл с другого конца двора. Дожидаясь казака, Яр осматривал его двор. Здесь были и сарай, и огород, и конюшня, куда отвёл лошадей казак.
— Чего стоишь? — старик поднялся на крыльцо. — Заходи.
Бродяга повернул ручку двери, и та, тихонько поскрипывая, отворилась. "Неужто они тут двери не запирают!?" — бродяга изрядно удивился.
— Пап? Это ты? — из дома послышался приятный женский голос.
— Дочка, у нас гости. — оповестил старик своё чадо.
В прихожую вошла красивая девушка в облегающих джинсах и чёрной майке. Длинные, доходившие до осиной талии, чёрные волосы были очень ухоженными. Овальное лицо имело правильные черты, а светло-карие глаза внимательно смотрели на нежданного гостя.
— Чего рот открыл? — засмеялся старик. — Разувайся да проходи в дом. Тапки в углу возьми.
Яр и не заметил, как застыл по среди прихожей в раскрытым ртом, глядя на дочь старика, которая скрылась на кухне вслед за казаком.
Оставив ботинки, ветровку и снарягу на вешалке, бродяга надел тапки и пррошул на кухню. Небольшой квадратный стол, застеленный цветастой скатертью, полки и ящики с посудой, раковина.
— Вот, дочка, познакомься, — сказал Кузьмич. — Это мой помощник. Атаман, наконец, расщедрился.
— А имя у этого помощника есть или он немой? — спросила девушка, накрывая на стол.
— Яр… То есть Ярослав. — непривычно было произносить своё имя, бродяга уже и не помнил, когда его называли по имени.
— Ульяна. — дочь казака дружелюбно протянула руку гостю. — Очень приятно.
Пожав руки они сели за стол. На столе перед бродягой стояла исходящая теплом похлёбка, чуть дальше хлебница с аккуратно порезанным хлебом.
— Приятного аппетита! — пожелал казак перед тем, как начать есть.
— Спасибо! — почти одновременно ответил бродяга и Ульяна.
Обед происходил почти в полном молчании, только иногда старик спрашивал у Ульяны о домашних делах. Отобедав, Кузьмич прошёл в гостиную, а бродяга решил помочь хозяйке прибрать на кухне.
— Откуда шрам? — незатейливо спросила Ульяна, увидев четыре рубца на предплечье, когда бродяга закатал рукава.
— Ошибки молодости. — туманно ответил бродяга.
— На такой ошибке хочешь не хочешь научишься. — подметила она.
— Что верно, то верно.
Через пару минут посуда была вымыта и разложена по ящикам, а Ульяна и Яр присоединились к Кузьмичу в гостиной.
Небольшой диван, на котором растянулся старик в рубашке и тренировочных штанах, Пара шкафов, забитых томиками древних фолиантов, пара кресел, в одном из которых поджав ноги расположилась Ульяна.
— Ну что, дочка, покажи гостю комнату, а потом дай ЦУ, а я вздремну. — старик перевернулся на бок и мерно засопел, а Ульяна повела гостя в по коридорчику в одну из комнат.
Кровать, стол у окна, стул шкаф для одежды. Персональной комнаты у бродяги не было уже два десятка лет. Яр кинул мешок на стул, разрядил ППШ и поставил его в шкаф, а затем вышел на улицу, где его ждала Ульяна.
— Ну, слушай…
Глава 6. Цимлянская жизнь
— Проснись и пой, трудяга! — почти в самое ухо крикнула Ульяна.
— Зачем орать в самое ухо? — возмутился бродяга. — Я и так прекрасно слышу. — Яр сел на край кровати, надевая на ноги тапочки.
— Не бойся, не оглохнешь. — произнесла девушка довольно улыбаясь.
— Блин, восемь утра, ещё спать да спать. — проворчал бродяга, взглянув на свои наручные часы.
— Проснулись уже? — поинтересовался Кузьмич, заглянувший в комнату. — Ярослав, делай утренние дела и собирайся.
— Куда это?
— Надо в город за товаром съездить. — ответил старик и вышел из комнаты.
— Ну надо, так надо. — пожал плечами бродяга.
Вот уже вторую неделю бродяга просыпается в восемь утра, быстро съедает завтрак и идёт выполнять поручения старого казака. Утром это прокорм домашней животины и полив огорода. Примерно с двенадцати до семнадцати часов, в самую жару, отдых или работа внутри дома, а к вечеру казак мог придумать ещё много чего. В некоторые дни бродяга ездил с казаком в город за товарами, помогая с погрузкой, после чего они благополучно доставляли его в станичные магазинчики. Раз в неделю приходилось подвязывать и обрезать виноград. Занятие, на взгляд бродяги, слишком рутинное и быстро надоедает, но выбирать не приходилось.
Одевшись, Яр вышел на кухню, где его уже ждала тарелка с гребным омлетом и стакан травяного чая, по вкусу чем-то напоминавшего настоящий. Ульяна, закончив сервировку стола, присоединилась к отцу и гостю.
Отношения с дочерью казака у бродяги были весьма дружественными. Ульяна помогала делать работу, если бродяга делал что-то не так, вечером после рабочего дня они сидели в гостиной, где травили истории. Бродяга рассказывал всякие легенды, которые успел узнать в Волгодонске, а Ульяна и Кузьмич рассказывали то, что знали о Цимлянске. Кузьмич часто рассказывал о жизни до Ливня, Ульяна больше рассказывала о нынешней. Во время таких бесед бродяга интересовался отношением людей к Волгодонску. Старик всегда говорил, что в Станице недовольных Волгодонском нет, мол, к ним не лезут и слава богу, а на остальное плевать. Что касается других общин, так тут сложнее. У тех людей, с кем общался старик и его дочь, на Волгодонск не было вообще никакого мнения, а из остальных попробуй вытяни хоть слово, если им не хочется.
Частенько бродяга выходил гулять по станице, осматриваясь. Атаман показал ему все мастерские, магазины, убежища и тому подобное. При осмотре бродяга не заметил ничего подозрительного, как и на заводе. Оставалось надеяться, что его напарникам больше повезло.
— Приятного аппетита! — как обычно пожелал старик и все трое принялись поедать вкусный завтрак.
Позавтракав, бродяга помог Ульяне убрать со стола, а затем отправился во двор. Сначала Яр покормил курей скошенной и вырванной травой, затем высыпал пищевые помои в загон для свиней, а потом стал поливать грядки с овощами водой из колодца. Выполнив дела, бродяга помог приготовить телегу казака к отъезду, после чего Кузьмич, Ульяна и Ярик, как называла его девушка, покинули уютный двор, оставив его под охраной Бобика, дрессированную дворнягу казака.
Миновав несколько крупных дворов, телега выехала на главную дорогу и направилась в сторону Цимлянска. Ульяну казак высадил у дома культуры, где дочка казака каждую субботу выступала. Попрощавшись с девушкой, Кузьмич отправился в Цимлянск.
Оставшуюся часть пути бродяги проехали молча. Казак внимательно смотрел на дорогу впереди, а вниманием бродяги всецело завладела роща, раскинувшаяся слева. Почему-то она настораживала его. Зеленеющие кроны деревьев перешёптывались на ветру на каком-то магическом языке природы. У Сиволобова создавалось ощущение, что не только люди, но и растения решили устроить заговор, только не против мэра, а против всех людей. Человечество столько лет вырубало леса, загрязняло реки и почву, а природа выжидала момент, когда сможет нанести сокрушительный удар по людям. И вот человек сам предоставил этот момент, уничтожив огромное число себе подобных ядерным пламенем, а сам забившись в нору, стал ждать, когда Мать Природа закончит начатое им дело. С тех пор прошло двадцать лет. За это время человек снова стал зависеть от природы: чтобы согреться, нужны дрова, а для утоления голода, нужны животные. Уничтожив свой мир, мы снова стали воссоединяться с окружающим нас миром, но однажды мы снова возгордимся, снова станем вырубать леса для строительства торговых центров, снова загрязнять реки промышленными отходами, а потом снова уничтожим мир, снова поймём, что мы зависим от природы и так дальше по спирали истории мы будем двигаться вечно: то возвращая гармонию с природой, то снова утрачивая её. Такова учесть "венца творения".