— Может и задумал, — немного смутился Василий, выпрямил спину и расправил плечи. — Я может в тебя влюбился по уши!
Девушка заливисто рассмеялась, секунд двадцать, прикрывая руками лицо, хохотала, а успокоившись произнесла:
— Ну, коли соберешься — подушки к спине и заднице мотай чем-нибудь. Отец гневаться будет, сильно.
Не говоря больше ни слова, она развернулась и пошла дальше. Василий же почесал макушку, сунул руки в карманы и сделал пару шагов. После этого он стоял секунд десять, развернулся, кинул взгляд в сторону удаляющейся девушки и крикнул:
— Выучусь — за тобой приеду!
Та не стала оборачиваться, но громко рассмеялась.
Горт средний же насупился и пошел в сторону дома, на ходу бормоча:
— … никогда бы не подумал… нет, конечно, оно приятно…
В таком задумчивом состоянии, он и пришел во двор, где непонимающе уставился на запряженную телегу, несколько мужиков на лошадях с ружьями и Арсения, что выносил сумки.
— Сень, что происходит? — подскочил он к старшему брату.
— На торг в столицу едем, — буркнул тот, оглядывая сумки.
— А это кто? — кивнул он на мужиков.
— Отцова свита, — буркнул Арсений и глянул на брата. — Да, он со мной едет.
— А… как… — растерялся Василий.
— Семеновы за двором присмотрят. Отец распорядился, — Арсений подошел к брату, протянул руку и взял рыжий волос у него с плеча. — Заканчивал бы ты к Зойке ходить. Придет ее отец к бате — огребешь по первое число. Мало было за тех девок?
Василий удивленно глянул на брата, выхватил у него волос с плеча и произнес:
— Чего вы пристали — не ходи к ней, не суйся? Я может влюбился, в жены ее хочу.
Арсений усмехнулся и не сразу понял, что сказал брат из-за интонации. Однако через пару секунд лицо его вытянулось, и он спросил:
— Ты сейчас понял, что сказал?
В этот момент дверь из дома открылась, и на пороге появился Никодим.
— Все взял? — спросил он, глянув на Арсения. Тот кивнул, и отец перевел взгляд на Василия. — Ты тоже собирайся. В столицу едем — тебя с собой возьмем. На билеты тратиться не надо. Только быстро.
— Так вечереет, пап, — растерянно хлопнул глазами средний сын. — Куда сейчас ехать?
— В ночь поедем, — отрезал Никодим. — У тебя десять минут, или сам будешь до столицы добираться.
Евгений шел по улице, сунув руки в карманы. Он задумчиво смотрел себе под ноги, вышагивая по родной улице.
— О! Женька! — раздался голос со стороны.
Парень повернул голову и с удивлением обнаружил старого друга, с которым учился в лицее.
— Сашка? — с прищуром глянул он на него. — Мокрухин?
— Ну, а кто еще? — хмыкнул парень, подошел и крепко обнял Евгения. — Ба! Дай тебя рассмотреть! Ну ты, братец, и вымахал. Статный стал, и одет прилично. Признавайся, куда устроился?
— Торгую понемногу. Лавка своя, поставщик… — отмахнулся Евгений, не желая вдаваться в подробности. — А ты?
— Так там же, Жень. Ты на чем сидишь?
— Корнеплоды, зерно… — пожал плечами Кравиц. — А ты?
— Металл, инструменты, — улыбнулся в ответ Александр. — Пожирнее, чем у тебя. Да и постоянства побольше. Вот, к Семеновым ходил. Пока размышляют, но я думаю, себе место выбью.
— В смысле?
— Ну, я же не в гильдии, — хмыкнул собеседник. — Значит, и правила на меня не распространяются. Хотел к ним заштатным идти.
— Это в смысле…
— Ага, — кивнул Александр. — Получится — в масле кататься буду. А ты? Не пробовал ни к кому подойти? Может кому пригодишься?
— Да, я… подвязался… — кивнул Евгений.
— О-о-о! Кто? Колись!
— Не могу. Договор подписал. С неразглашением.
Старый знакомый присвистнул, оглядел Евгения с головы до ног и произнес:
— Если с неразглашением — деньги крутятся немалые… А чего пешком? Магомобиль еще не присмотрел?
— Нет, я только подписал, — нехотя ответил Евгений.
— А чего смурной тогда? Радоваться надо!
— Да, там… условие. Мои не одобрят…
— Отречься от кого-то?
— Нет.
— Свадьба?
— Нет, ты чего… Старшую никто не возьмет, а младшая еще не доросла.
— Убить? — растерянно спросил Александр.
— Сбрендил? — хмуро глянул на него Евгений. — Нет, так… вроде бы и мелочь, но без скандала не обойдусь.
— Большие деньги всегда кому-то поперек горла, — вздохнул старый знакомый, хлопнул по плечу собеседника и произнес: — Завидую тебе, Жень. А домашние — перебесятся. Если не в ущерб семье, то можно и перетерпеть.
— Ладно, пойду я… — кивнул в сторону своего дома Евгений. — Перед смертью не надышишься.