— Я сюда, по–моему, плакать и пришла, — ответила Ира, всхлипывая. — А мне вместо утешения прочли очередную лекцию. Постараюсь я, Лен, относиться с уважением, по крайней мере, к тем, к кому смогу, а в остальном я доверяю вам. Я буду учиться тому, о чем вы говорили, но пока не так–то у меня много свободного времени. И будет ли оно когда–нибудь, сейчас никто не скажет. Вы меня можете просветить в том, как у нас продвигаются дела по строительству продовольственных складов?
— Здесь под Сагдом, уже почти все готово, и через два дня можно завозить муку, под Сантиллой склад построен наполовину, а под Талимой мы еще только начали. Сардийцы это наше начинание, как и все остальные, тихо саботирует.
— Нужно обязательно ускорить работы. Кто его знает, как у нас дальше все сложится, а с этим продовольствием мне будет гораздо спокойнее, тем более что больших запасов у нас нет, а спрос на муку сильно вырос. Продовольствие — это тоже оружие, Лен! Вы меня учили, и я вас слушала, теперь послушайте меня. У нас армия увеличена в четыре раза против той, которая была два года назад, а цены на продовольствие не упадут до нового урожая, да и мало его предлагают, а в Сардии вообще фиг что купишь. Да и американцам я обещала сделать эту покупку, а теперь, получается, что тяну время. А они нервничают из–за того, что до сих пор не получили ни грамма золота.
— Тогда давай быстрее все достроим у нас и в Зартаке, и пусть везут муку. Если вся не войдет на склады, распродадим купцам. А сардийцы, если такие умные, пусть обходятся без хлеба. Они в последнее время начали больше ездить к соседям и имеют возможность почувствовать, чего лишаются из–за своего упрямства.
После разговора с канцлером расстроенная очередной нотацией Ира отправилась к себе пешком. Выслушивать такое от Лена было неприятно, тем более что он был прав, но не хотелось заниматься еще и этими вопросами. Она уже дала себе слово быть более вежливой и терпимой к дворянству, но вникать во все хитросплетения взаимоотношений дворянских родов аж четырех королевств… Возможно, когда–нибудь, но не теперь. В коридорах дворца было непривычно безлюдно. Канцлер определил к делу всех тех из придворных, кто умел и хотел работать, а она разогнала большинство оставшихся ввиду их полной бесполезности. Кроме того, отсутствие лишних людей, многие из которых не слишком ее жаловали, увеличивало безопасность. Ира почти везде перемещалась вратами и уже давно не гуляла по коридорам дворца пешком, поэтому сейчас у нее возникло жутковатое ощущение того, что во всем огромном здании, кроме нее, нет ни одного живого человека. Люди, естественно, были, но они сидели в канцелярии и находились в рабочих помещениях. На королевской половине, кроме секретаря и гвардейских караулов, никого не осталось.