Парень только закатил глаза и недовольно посмотрел на Джона. От возмущения отец даже не мог подобрать слов, чтобы как следует выругаться; а младший брат предостерегающе покрутил пальцем у виска, сообщая Дину, что тот окончательно спятил. Нет, сегодня вечер определенно не задался.
Винчестер не стал оправдываться. Он злобно выхватил сигарету изо рта, демонстративно затушил ее о землю и быстро пошел прочь по направлению к лесу. Дин знал, что теперь отец намертво пристанет к Сэму в надежде получить хоть какое-то объяснение странному поведению старшего сына. Ну и ладно, братишка сумеет выкрутиться. Сейчас его волновал только Кас. Надо обязательно найти своего парня и постараться все ему объяснить.
С бешено колотящимся сердцем Дин дважды прочесал лагерь вдоль и поперек, но разыскать друга так и не смог. Никто из знакомых ребят его тоже не видел. Телефон Каса отвечал лишь унылыми гудками, а все сообщения так и остались непрочитанными.
За ужином Кастиэль все же появился, но ни разу не поднял глаз от своей тарелки. На все попытки друзей завязать с ним разговор отвечал лишь короткими репликами, а со старшим Винчестером не разговаривал в принципе.
Во время последующего киносеанса в клубе он демонстративно ушел на первые ряды и сел вместе с Габриэлем и Сэмом, вновь проигнорировав все попытки Дина к примирению. Внутри все сводило от обиды и разочарования, но в то же время, Кастиэль уже до боли скучал по своему любимому, по его прикосновениям, поцелуям, звуку голоса. А он, как нарочно, постоянно смотрел на Каса своими грустными зелеными глазами, и больше всего был похож на провинившегося котенка: вроде и злишься на него, но сердце все равно сжимается от умиления. Только упрямство и гордость не позволяли Кастиэлю поддаться искушению и не простить Винчестеру его отвратительный поступок. Но оборона слабела с каждой минутой, поэтому в палату Кас решил вернулся только к отбою. Он сразу лег в постель и отвернулся лицом к стенке. Завтра — последний день пребывания в Уотервилле, надо просто его пережить.
Утром четырнадцатая палата еле продрала глаза после беспокойной ночи. Оба несчастных влюбленных долго не спали, без конца вертелись в своих кроватях, то и дело вздыхали, не давая покоя ни друг другу, ни своим соседям по комнате. В итоге не выспались абсолютно все, и теперь парни нехотя, с недовольным ворчанием собирались на утреннюю зарядку.
Дин не собирался сдаваться. Он мужественно отправился к озеру вместе с Кастиэлем, несмотря на недостаток сна и недовольный вид своего друга. Но объясниться опять не получилось, его парень не пожелал расстаться со своими наушниками ни на минуту, а сообщения по-прежнему удалял без прочтения. Завтрак тоже прошел в угрюмом молчании, как и последующая торжественная линейка в честь закрытия смены. Даже когда Дину вручали награду как лучшему бомбардиру футбольного турнира, на лице Каса ни дрогнул ни один мускул. Он не радовался с остальными ребятами его успеху, не одарил даже мимолетным теплым взглядом, как будто происходящее ему было глубоко безразлично.
Полученная награда сразу утратила для старшего Винчестера всякий смысл, а на лице вместо восторга отразилось страдание. Ну почему Кас так жестоко его наказывает? И, черт, до чего же ему больно! Если бы друг выслушал Дина, ему нужна только лишь одна минута… Неужели он просит так много?
После линейки Винчестер долго и бесцельно бродил по лагерю, пока его не поймали запыхавшийся брат на пару с Бальтазаром.
— Дин, там Билли тебя вовсю разыскивает! — едва переводя дыхание, сообщил Сэм. — Ты и твой Кастиэль должны помочь ей в столовой, помнишь?
— Блин, только этого не хватало! — скорчив гримасу, ответил Дин. — А Кас собирается идти, не знаешь?
— Не думаю, — тихо сказал его младший брат. — Он на втором этаже, в холле, по просьбе Анны рисует конкурсный плакат для отряда. Сильно сомневаюсь, что он куда-то пойдет вместе с тобой…
На минуту повисло напряженное молчание.
— Так, все, хватит! — вдруг воскликнул Бальтазар. — Дин, иди, попробуй с ним помириться, за вас весь отряд уже переживает! А мы с тобой, дружище, — с этими словами он повернулся к Сэму, — пойдем чистить картошку. Деваться некуда, кто-то должен спасать ситуацию.
— Что, почему мы?! — с негодованием ответил младший Винчестер, но, поймав умоляющий взгляд брата, нехотя кивнул в знак согласия.
Дин от души поблагодарил друзей, стрелой помчался к корпусу и буквально взлетел на второй этаж. Кастиэль сидел на полу, спиной к лестнице, и в компании других ребят из отряда что-то увлеченно рисовал кистью на огромном ватмане. Заметив Винчестера, парни и девушки многозначительно переглянулись, осторожно поднялись со своих мест и на цыпочках скрылись из вида, тихонечко пожелав ему удачи. Кастиэль, пребывая в глубокой задумчивости, даже не заметил, что остался один.
Неслышно ступая по мягкому ковролину, Дин медленно подошел к другу, присел позади и ласково приобнял его за талию, с упоением прижимаясь к сильной спине. Кастиэль напряженно замер, но не оттолкнул любимых рук. С замиранием сердца Винчестер уткнулся в темные, вечно непослушные волосы своего парня и нежно поцеловал в затылок. Дрожащей от волнения рукой несмело коснулся ладони Кастиэля. Его точеные пальцы все еще сжимали тонкую кисть, и Дин трепетно обхватил изящное запястье, старательно повторяя умелую технику художника.
— Что рисуешь? — тихо прошептал Винчестер на ушко своему мальчику.
— Пытаюсь изобразить ангела, — еле слышно ответил Кас. — Но пока не особо получается.
От звука родного низкого голоса у Дина сразу перехватило дыхание, губы задрожали, а по телу разлилось трепетное волнение. Он заметил, как по щеке друга медленно сползла слезинка и упала на чистое полотно ватмана.
— Тогда давай попробуем вместе, — предложил он и рукой Кастиэля медленно вывел на бумаге четкую изогнутую линию.
Дин осторожно ласкал руку Кастиэля, и вдвоем они аккуратно направляли кисть по бумаге. Периодически меняли цвет краски, ее насыщенность, и вскоре на огромном полотне появился прелестный силуэт небесного создания с двумя роскошными крыльями за спиной. Глаза ангела Винчестер уверенно закрасил небесно-синим цветом, а в его руках изобразил маленькое красное сердечко. Потом нарисовал на щеке Кастиэля точно такое же и ласково прикоснулся губами к его коже.
— Кас, я так люблю тебя, — выдохнул Винчестер и с нежностью поцеловал в шею. — Прости меня, мой ангелочек!
Кастиэль промолчал, но тем не менее готов был выслушать все, что скажет ему Дин. Пусть объяснит, соврет, воспользуется ситуацией… Да пусть сделает что угодно, только бы больше никогда не отпускал!
— Ты слышал мой разговор с отцом, но сделал неверные выводы, — с волнением сказал Винчестер. — Я не сказал ему правду о нас только потому, что отец забрал бы меня из лагеря в ту же секунду. Вместе с Сэмом. Понимаешь, я просто не мог этого допустить и лишить всех нас последнего дня и королевской ночи. Поэтому и соврал. Но клянусь, завтра, как только автобус привезет нас обратно в город, я возьму тебя за руку, подойду к отцу и расскажу все как есть. Поверь, я ни капли не стыжусь ни тебя, ни наших отношений.
К горлу подступил огромный ком, и больше Дин не смог произнести ни слова. Кас положил кисточку, резко обернулся и повалил своего парня спиной на мягкий ковролин. Следующие пять минут они целовались как ненормальные, едва не смахнув банки с разноцветной гуашью на еще незаконченный плакат.
— Дин, я такой дурак, — с улыбкой говорил Кастиэль. — Как же я по тебе соскучился…
Парни снова вцепились в губы друг друга, но как бы ни хотелось им обоим сбежать в какой-нибудь укромный уголок, задание Анны никто не отменял.
— Ох, боюсь нам все же придется закончить этот чертов плакат, — со вздохом произнес Кас, с трудом оторвавшись от жарких поцелуев.
Дин сразу застонал от разочарования, нехотя уселся на полу по-турецки и взял в руки фломастеры. Орудовать художественной кистью парень не рискнул, зато неплохо умел рисовать скетчи.