– Может, обратиться к психологу? – робко спросила жена.
– Эти шарлатаны найдут всё что угодно, а потом доказывай, что он не дурак.
– Но это ведь ненормально. – Она с тревогой смотрела в окно на затаившее бурю небо. – Скоро гроза.
Мистер Хансон только крякнул от сильной натуги и ничего не сказал.
– Дорогой, – обернулась она, но муж уже был за дверью.
Он выносил коробку за коробкой, а она не могла сдвинуться с места. Ничем ему не помогла. Волнение сковывало мышцы, делая бессильным и без того хрупкое тело.
Что-то странное происходило с их сыном, и это стали замечать уже и соседи. Люди бывают жестоки, когда находят отличного от себя. Когда кто-то отличен, его выгоняют из стаи, вот и Джиджи пришлось уйти. Он всех пугал.
Мальчику интересна смерть, в этом нет ничего плохого, убеждала она себя, разве не так? Сначала ребёнку интересно, как появляются люди, а потом – куда они все уходят. Может быть, так и познаётся жизнь – через уход из неё.
Дверь с размаху ударилась о стену.
– Проклятый ветер. – Мистер Хансон прикрывал рукавом лицо. – Бери свои сумки, и я закрываю дом.
– Нильс…
Он обернулся.
– А как же?..
– Я говорил ему не задерживаться. – Он нахмурил брови.
Миссис Хансон посмотрела на мужа с любовью.
– Не волнуйся, – смягчился он, – подъедем за ним прямо к воротам.
– Ты тоже думаешь, что он там?
Отец только вздохнул.
Когда у тебя странный ребёнок, можно сколько угодно уверять себя в ином, но всякий раз реальность бьёт тебя по щекам, заставляя проснуться. Миссис Хансон взяла две сумки, последний раз взглянула на дом и пошла к машине.
Джиджи заметил, что все эти похороны всегда походили одни на другие. А он был уже на многих.
На кладбище все теснятся друг к другу, обнимая за плечи, касаясь рук, держась за носовые платки, за ручки чёрных зонтов, сносимых порывами ветра, потом подходят к гробу, говорят что-то недолгое, нехотя отступают назад, вроде желая сказать ещё что-то, но не найдя ничего, уступают место другим.
Когда он был на похоронах в первый раз, это стало для него шоком, но сейчас… Сейчас он знал, как выглядит смерть и как она подступает.
Как-то дома за столом он спросил отца, не думает ли он, что кто-то скоро умрёт. Отец тогда нахмурил лицо, поднял правую бровь и переспросил, но когда понял, что верно расслышал, покашлял в кулак и покосился на мать.
Мать снисходительно посмотрела на Джиджи, но в этом её тёплом взгляде была та самая просьба, о которой она просила ещё день назад, – меньше думать о подобных вещах.
– А от чего умирают люди? – спросил он её тогда.
Мать остановилась у порога его спальни.
– От болезней, от…
– Нет, я хотел спросить, от каких травм?
Она взглянула на него с укоризной и сказала не думать на ночь об этом, а то приснятся кошмары. Джиджи думал об этом полночи, но кошмары ему не приснились.
– А ты можешь умереть? – спросил он её шепотом на следующее утро, пока отец, ворча и ругаясь, искал ключи.
– Все умирают, сынок, – погладила она его по щеке, – такова жизнь.
Он заплакал, мать прижала его к себе и так и не поняла, что же она такого сказала.
Вот и сейчас у него текли слёзы, но под этим дождём он почти их не заметил.
– …так рано ушедшей, – послышалось вдруг и опять заглушилось порывами ветра.
Ему хотелось подойти ближе, посмотреть на гроб, действительно ли это была она или ему показалось, но Джиджи не мог. Страх убивал любопытство. И всё же он помнил её: рыжие волосы, веснушчатый лоб. Её звали Алин Риз.
Процессия уже расходилась, когда издалека донёсся знакомый сигнал клаксона.
Джиджи посмотрел в сторону кладбищенских ворот. Они были такие высокие, будто и правда открывали путь в другой мир.
Там, посреди прочих машин, стоял их серый «Ниссан».
– Где мой рюкзак? – крикнул Джиджи, запрыгивая в машину.
– Ты же всё здесь превратишь в болото! – ворчал недовольный отец.
– Господи, ты весь замёрз, – обтирала мать его мокрые волосы своим длинным шарфом.
Джиджи смотрел на мамины сумки.
– Что ты делал там в такую погоду?
– Где мой рюкзак? – крикнул он, чуть не плача.
– Да вот же он, не кричи. – Мама достала небольшой чёрный рюкзак из-под её сумок.
– А где мой кейс? – опомнился вдруг мистер Хансон.
– В багажнике с чемоданами, – спокойно сказала мать.
– Ты уверена? Может, вернуться?
Отец всегда таскал с собой свой синий кейс, он закрывался на ключ и был таким красивым. Джиджи любил на него смотреть.